Многократор - Художник Её Высочества Страница 58

— Аби… — легкие еще спазматически ловят воздух с проклятой материей хозяина спальни. — Ты знаешь, где мы? — поднялся, отжимая плечами миражи. — Правильно! Вот тебе, гад, за моих!

Абигель сплюнула на покрывало липкое и добавила:

— И за моих родственников, виришвило — ослиный сын!

Обнял девушку, понимая, что она женский демон, амурничащий со спящим. Суккуба.

— Читал ты, что из-под дачи до Кремля идёт секретное метро?

Степан уже напряг грудь, приуготовил зев, но Абигель пихнула его. Пока балансировал над лампой, девушка вылетела в коридор. Когда выскочил из спальни, её и след простыл. Пошел по коридору, заглядывая во все двери подряд. Сунулся в следующую. Бетонный короб опадал ступенями, а внизу, у металлической двери с поворотным колесом, стояла его подружка и манила пальцем. Выразительно скалясь, помахал ей. Абигель помахала в ответ, призывая. Зло замахал: давай, мол, сюда немедленно! Она загребала к себе. Нет, её не перемахать. Пришлось спускаться.

— Жить без трудностей, всё равно что быть безработным. Поворачивай колесо.

Позади платформы — вагон. Сомнений нет, перед ними та самая сталинская карета.

— Мож вычеркнем неудачную мысль из головы, а?

Не вычёркивает.

— Ладно, тогда прошу, миледи.

Открыл дверь вагона и восьмеркой отмахал воображаемой шляпой. Абигель подняла полы воображаемого платья и, соорудив жеманный книксен, вошла внутрь. В голове вагона — сиденье водителя, панель управления, ручка на бронзовой пластине, метки: 1, 2, 3. Подтолкнул ручку на деление вперед — вагон пошел. Еще на деление — поехали быстрее, на последнюю риску — вагон рванул так, что дохленькие лампочки на стенах туннеля слились в светящийся лампас. На платформу выскочили люди и застрекотали автоматы.

Заднее стекло расползлось трещинами и в вагон вползли несколько предметов. Они проплыли мимо Абигели и приблизились к степановой груди. Скорость вагона совпала со скоростью пуль. Наклонился к первой. За ней сантиметрах в десяти летела другая. Сильно, узкой струей подул на головку пули. Свинцушка остановилась, развернулась корпусом, пошла назад. Степан угадал. Только первая пуля ударила тельцем вторую, та, по всем правилам биллиардного искусства, срикошетила и разбив боковое стекло, ушла в сторону. Чуть позже она встретилась с бетонной трубой туннеля. Выбитый фонтанчик пыли унёсся в сторону автоматных вспышек.

— Ты мне сама себе нравишься, нравительница. То-то же! — произнёс сытым тоном. — А то устроили тут, понимаешь, войну макаков с коекаками.

В той стороне, куда со скоростью автоматной пули летел вагон, появилось светлое пятно. Дернул ручку назад — электромоторы заработали в нормальном режиме и мирно заурчали под брюхом вагона. Показалась платформа, полная солдатни. Их известили, они приготовились. Вагон остановился, Степан вышел на платформу. К нему подошел чином главный, направил на Бумажного пистолетище и из ствола выскочил флажок с надписью:,ОбСтепанили,

Из тумана выплыло декольте. Шевельнул было головой в теплых ладонях, но его держали крепко. Он — рыба, ладони — те же столбы, меж ними натянута веревка, из рыбьего глаза в рыбий глаз прошившая голову. Висит рыбка на солнышке и всё ей до мормыша. Голова провяленная, пустая. Все вышли мы из народа. И хорошо.

— Выкуклился, великомученик Господен?

Великомученик приподнялся, окинул взглядом массажную, посмотрел в окно. За окном, в обратном направлении, прошла дама. Перед ней кралась кошка, трусливо припадая к земле брюхом и умоляюще оглядываясь на хозяйку. За цирком неслись разноцветные лысины автомобилей. Порядок в поднебесной!

— Как самочувствуешься, космонавт?

Космонавт прислушался к своему телу, вставленному в жизнь. Орбитальное самочувствие отличное. Органы работали радостно и мощно. Можно сказать: сладострастно. Жить иногда, честное слово, приятно.

Приятно-то приятно, однако следует объясниться. Как всё выглядело технически? Он гипнозно дрыхнет, храпит, как стая бегемотов, которых душат. У них с барышней гипнозный пленум, вождь-извращенец южных кровей участвует, а массажистка в каком качестве? Он ласкает кушетку, а Элечка подключает пальцы к его височным розеткам и тем же порядком участвует, применяя своё сенситивное превосходство? Или просто по его монологам, половинкам диалогов и взбрыкиванию ногами видит мозаику грёз?

Степан с эканьем и мэканьем попытался сформулировать вопрос о способе её восприятия (чёрт, как неудобно!), ну вобщем эротической части. Представить, что в определенный момент его фаллос пружинит… Тьфу, двенадцать домокловых мечей ему в задницу!

— Неправильно розумиешь. Я не подглядывала. Знаешь ли, мне до сраки дверца. Я участвовала.

Он так и думал! Сгореть бы от стыда на месте, если бы у его римлян свальный грех не был бы обыкновенным делом. Но все-таки, в каком смысле участвовала? Плюньте в ковшик с колодезной водой, обегите в полночь шестьдесят шесть раз вокруг пальмы, выпейте что осталось в ковшике после беготни — и перхоти как не бывало. «Ян», достигая предела, конечно, превращается в «Инь», но не до такой же степени.

— Хочу рассказать тебе одну историю.

Степан пожал плечами, разглядывая в окне затор из автомобильных лысин на дороге. Что-то там произошло пустое. Железо, наверное, мнут друг другу.

— История о том, как святой Аполлон, игумен Фиванской пустыни, захватил в плен беса гордости в образе маленького эфиопа. Порадовался этому, позлорадовался над сатанинским отродьем, закрестил и зарыл эфиопа в песок. Убедительно победил.

— И что? — подтолкнул к обобщению рассказчицу.

— А ничего! Как оказалось, эфиоп не был бесом гордости, а был простым эфиопом, жил в соседней деревне, пас коз и любил чесночные лепешки.

Степан поджал губки: «Бьютифул!»

— Расслабься. Сложности в другом месте. У тебя было много женщин?

Схоластические изгибы эти…

— Неправильно понял вопрос. Я не твой духовник и не собираюсь делать не свою работу. Но у тебя такая щекотливая ситуация, — ласково погладила пациента по плечу. — Либо ты в щечку поцелуйчик получишь, либо подзатыльник.

Чего бояться? Лучший массаж — подзатыльники.

Его снова коротко погладили по плечу. Что ж она всё останавливается? Гладила бы, да гладила.

— Меня не интересует количество и волнующие детали. Я хотела лишь спросить: ты женщин любишь?

А что тут спрашивать? Он похож на гомика? Да, любит женщин. И хорошо к ним относится. Даже к бывшей жене. Он же не Александр Сергеевич, паразит, «У Анны Керны ноги скверны».

— Люблю. И не могу спать, между нами девочками говоря, с ними без прелюдии. Пусть прелюдия на пару минут. А в чём дело?!