Неизвестен Автор - Без названия Страница 58

Теперь мы шли по жилистой тропе в густо-ветвистом лесу. Деревья и кустарники, опустошенные осенью и обветренные зимой, казалось, рады были встрече с человеком, и каждая веточка, зависавшая над тропою, будто тянулась навстречу, чтобы прикоснуться к нам.

Впереди шагали юные художницы. Они, крупные, спортивно сложенные, вырвались намного вперед. Я увлекся их напористым порывом к цели и тоже вышагивал нога в ногу сразу же за ними. Я и не заметил, как Вика и Юра отстали от нас и опомнился от забытья только тогда, когда меня где-то издалека, позади, окликнул протяжно-приглушенный голос Вики:

- Се-ре-жа! - жалобно позвала Вика.

Я остановился...

Юные художницы скрылись за поворотом и погнались за тропою дальше, а я, отмахиваясь от паривших неподвижно перед моим лицом ветвей, зашагал обратно. Я разыскивал глазами Вику. Вдруг сердце у меня неожиданно екнуло. Я почувствовал, что Вика там не одна, - с Юрой!..

Через несколько секунд Юра и Вика показались вместе...

Юра нес Вику на руках. Нес мою нежность, и она обвивала его шею мягкими руками. У Вики что-то случилось с ногой! Она оступилась в одной из ветвистых рытвин.

Мы усадили девушку на широкий пенек.

Я ласкал и уговаривал ее не беспокоиться.

Юра же, имея диплом медучилища, быстренько стащил с поврежденной ноги сапог, определил небольшой вывих и резко выправил его. Вика вскрикнула.

- Ну, вот и все, малышка, - сказал он и, стоя на коленях перед нею, посмотрел в глаза девушки: выразительно и покорно.

- Пусть Сережа не обижается, - сказал Вика.

И она нагнулась к Юре и мягко поцеловала его щеку.

- Поцелуй моему спасителю, - сказала она...

Вскоре мы оказались на автостраде в километре от окраины села Радонеж. Движения по шоссе почти не было, а многочисленные толпы людей шли туда и обратно, будто прогуливались по Садово-Кудринскому тротуару, но хмурые и говорливые.

Изрядно уставшие, мы приближались по этой дороге к селу. Я на ходу вынул кинокамеру и, приблизив с помощью трансфокатора место людского волнения, отснял несколько метров кинопленки.

В конце шоссе, не доезжая до пригорка, на котором располагался небольшой собор, притормаживали и уже вытянулись метров на сто вереницей автобусы, видимо, их пригоняли из Москвы. На пригорке расхаживали милиционеры не ниже капитана, а также, сразу узнаваемые по пристальности взгляда и озабоченности в лицах, агенты в штатском.

Людей было много. Они собирались кучками и разговаривали. Митинг уже с час как закончился, мы не успели на него, но зато мы стали бродить от одной кучки к другой, и кое-какие обрывки митинга дошли и до нас. Эхо митинга теперь угасало, вновь подходящие дослушивали его как и мы.

Оказывается, памятник "арестован" по причине того, что он выполнен не из того материала, из которого принято законом изготавливать и устанавливать памятник в стране. Якобы его открытие не было согласовано с властями и что его открытие организовало общество "Память", и что даже духовенство Всея Руси не поддержало этого мероприятия, и что открытие памятника обязательно состоится, но позже, по изготовлению такого же, но из другого материала.

На месте вчерашнего бетонного основания для памятника мы увидели возвышающуюся в полтора человеческих роста груду всевозможных цветов, и вся эта махина из цветов была уставлена свечками, которые горели красными лучиками. Казалось, что откуда-то с неба, будто из рая, сюда, на землю, рухнула огромная цветочная люстра и угасал ее божественный свет.

С другой стороны пригорка, там, внизу, возле рощицы, я увидел группу захвата: человек двести, в специальных комбинезонах, со щитами, в касках, с дубинками в руках.

Люди наперекор всему начали веселиться, танцевать, петь, читать стихи.

Милиционеры активно призывали в рупоры всех расходиться. Они вежливо зазывали в автобусы, на которых гарантировался бесплатный проезд до ближайшей станции электрички.

Я снова нажал спуск кинокамеры и отснял все происходящее вокруг.

По моему плечу кто-то похлопал, я повернул голову назад: капитан милиции, представший во всем своем величии, ростом выше меня на голову, тихо сказал:

- Ваши документы, - и мне стало ясно, что он обратился ко мне, а не к кому-то другому, хотя сказал он эту фразу совершенно не глядя мне в глаза, а так, исподволь, чтобы никто не обратил внимания.

Я полез во внутренний карман куртки, достал свой паспорт и подал его капитану, а тот взял документ и так же тихо проговорил:

- Прошу следовать за мной.

- За что? - спросил я. Вика и Юра в это время находились в стороне, возле одной из гудящих людских кучек и увлеченно слушали перекрестные разговоры, и я не решился позвать их, дабы не ввязать в эту ситуацию тоже.

- Пройдемте со мною, - непоколебимо подтвердил капитан мою участь и махнул рукой вдаль.

От железного частокола, невысокого заборчика, что окружал весь храм вокруг, отделились два здоровенных человека в штатском и направились к нам. Я понял, что обстановка осложняется, и тут же повиновался, и покорно пошел в сопровождении капитана навстречу этим парням и тому, что меня ожидало.

Меня завели за храм. Здесь стояла огромная машина - радиостанция на колесах, как я понял, когда оказался внутри ее.

Капитан предложил мне сесть, переписал данные моего паспорта карандашом на какой-то листок бумаги.

- Ну, давай, - сказал он.

- Что? - недоумевая, спросил я.

- Засвечивай пленку.

Ничего не говоря, я вскрыл крышку кассетного отделения кинокамеры, вытащил кассету, размотал всю кинопленку и подал пустую кассету и скомканный пучок кинопленки капитану. Он взял это у меня из рук и, морщась, как от заразы, выбросил в корзину для мусора, стоявшую тут же, возле железного стола, за которым он сидел.

- Вы сюда специально приехали? - спросил он.

Я понял, что говорить правду ему нельзя, ибо я вырвался с работы всего на два дня, тайком, незаконно, никто из начальства моего об этом не знал! Теперь надо было выкручиваться и рассчитывать на судьбу. В любом случае я попытался, а что будет, то и будет!

- Нет, - сказал я.

- Как попали сюда? - поинтересовался капитан.

- Я в гостях у друга в Москве, а об открытии памятника узнал случайно, на вокзале...

И... меня отпустили, а я даже не испугался своего зловещего пребывания, но когда вышел из машины и сделал несколько шагов от нее, то вслед себя я услышал:

- Иногда птицы могут и клевать!

Я обернулся и увидел, как мой капитан скрылся в машине, захлопнул дверь. "Может, мне и послышалось!" - подумал я.

Все это произошло настолько быстро, что Вика и Юра даже и не заметили моего отсутствия.

Я подошел к ним, но промолчал о случившемся.