Джек Скиллингстед - «Если», 2008 № 10 Страница 58

— Ланд считает, что Тина могла поехать на поиски матери, — сказал я.

Ланд сдвинул брови в сторону чего-то незримого, затем взгляд его прояснился и уперся в Тайлера.

— Мы рассчитывали, что вы поможете нам отыскать вашу экс-супругу.

Тайлер скривил рот, и вид у него стал такой, словно он разжевал горькую пилюлю.

— Прошло двадцать три года.

— Все, что мне нужно, несколько зацепок.

— Типа чего?

— Любимые места, вымышленные имена, родственные связи, мечты юности… Сколько продолжался ваш брак?

— Нисколько. Прожили вместе семь лет.

После этого Тайлер накидал нам несколько случайных идей. Тинина мамочка любила Бродвей, терпеть не могла холод, и ей нравилось в Атлантик-Сити. Так значит, Лас-Вегас? Другими возможными местами и по другим причинам оказались Батон-Руж и Южная Калифорния. Ланд уже засобирался уходить, но мне нужно было еще кое-что обсудить с Тайлером.

— Как там дела с волшебными травками Свами?

— Не особенно, но сдвиги есть.

— Лучше, чем с поисками Тины?

— На этот счет не беспокойтесь, — вставил Ланд.

— А как поживает «Гения»?

— Она у меня в кулаке, — сказал Тайлер. Мы делали вид, что «Гения» — это имя какой-то женщины, чтобы надзиратели не заподозрили причастность Тайлера. — Если вы не сможете оставить свою компанию без штанов, то по крайней мере я посажу «Гению» в лужу.

— Вы говорите так, словно делали это раньше.

Тайлер многозначительно промычал мотив бетховенского «ди-ди-ди-да» из Пятой симфонии. Я оглянулся на Ланда, который даже не пытался делать вид, что уважает конфиденциальность нашей беседы.

— О’кей, Ланд, — сказал я. — Приступайте-ка к поискам Тины.

На следующий день детектив сообщил мне по телефону, что он проверил всю служебную информацию по автомобилю Тины. Машина не была снабжена радиомаячком и замечена оказалась единственный раз — когда Тина проезжала пост на въезде в Делавэр через пару дней после моей операции. Не слишком много толку. По словам Ланда, это вовсе не означало, что Тина все еще в Делавэре. Она могла быть где угодно.

Еще он попытался проверить ее банковский счет, но не сумел ни купить, ни выкрасть какой-нибудь ценной информации.

— Ваша подружка и правда хорошо замела следы, — сказал он мне.

— На нее это не похоже, — возразил я. — А может, их и не было, этих следов? Вдруг она никуда не ездила?

— Да, — сказал он обиженно. — Вполне возможно.

Я прошел мимо кабинета Тины — не то чтобы надеялся увидеть ее там, а просто меня туда тянуло. Пусто. От скуки и одиночества я забрел к Свами.

— Как продвигаются дела с твоей «травой»? — спросил я.

— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — ответил он в своем духе. Потом встрепенулся и крутанул коляску на триста шестьдесят градусов. — Но мы найдем ее. Тайлер помог мне проникнуть в алгоритм создания объектов. Уничтожительную функцию симулятора я тоже смогу обойти. Это огромное подспорье, но приходится отсматривать чертову тучу объектов.

— И сколько времени это займет?

— Кто его знает. Может, годы.

— У-у… — Только теперь до меня дошло, что перед Свами стояли противоречивые цели. Ему требовалась помощь Тайлера в собственном проекте, но Тайлер был связан со мной, а я занимался тем, что гробил компанию. — Свами, можно я тебя кое о чем спрошу? Помнишь, как-то раз ты сказал: мы организмы, а не организация, верно?

Он улыбнулся, польщенный тем, что я запомнил.

— Да, точно.

— Зачем такому человеку, как ты, работать в таком месте?

— Потому что нет такой революции, которая могла бы перевернуть эту страну. Бороться с системой — пустая трата времени. Единственный способ что-то изменить — начать изнутри, выйти отсюда тем же способом, которым мы здесь оказались.

— Выжигать огонь огнем, да?

— Ну, да, кто-то может сказать, что это тупик. Но понимаешь, ведь компания — это не враг. У нас с ней одна цель — исцеление болезни. Только я делаю это искренне, а у компании цели исключительно материальные. Но если ты знаешь другой способ — получше, я буду рад.

Позвонила адвокат и назначила мне встречу в своем офисе. Судя по всему, она владела какой-то информацией, которую нельзя обсуждать по служебному телефону. Когда я вошел, Маккензи сидела в кресле, слегка наклонившись вперед. И хотя она по-прежнему взирала на меня высокомерно, а ее костюм был так же строг, как и раньше, эта непринужденная поза позволила мне почувствовать себя скорее партнером, чем клиентом. Перед ней на Г-образном смартдеске, усеянном виртуальными документами, лежали две стопки бумаги.

— Вы что-нибудь слышали о биоколониэдьном режиме? — спросила она с оттенком злорадства в голосе.

— Нет.

— Государству принадлежат патенты на генетический материал народа.

— Кажется, вы об этом уже говорили.

— Да, но на этот раз добавилось кое-что еще. Все начиналось с малых народов с вымирающим населением, типа островных культур, якобы для того, чтобы предотвратить исчезновение этих народностей.

Но потом начались отвратительные вещи…

Она стала говорить о том, что я есть часть масштабного коллективного иска, которым они занимаются, Он выходит далеко за границы моего отдельно взятого случая и займет гораздо больше времени, зато в результате справедливость восторжествует для многих.

Мне все это не понравилось. Я-то думал, с моим делом все просто и ясно: я легко его выиграю, и жизнь пойдет своим чередом. И я смогу щедро отблагодарить тех, кто мне помог, а сам заживу по-человечески. Но чем дальше, тем сложнее становилась эта затея, и тем больше народу в нее втягивалось. Торжество справедливости — это, конечно, замечательно, но задержки в этом деле не входили в мои планы.

Судебный процесс становился масштабнее, чем простая тяжба против тех, кто хитростью лишил меня патента. Во-первых, Маккензи навела кое-какие справки и выяснила, что у моих тканей большой лечебный потенциал, а не только способность к регенерации. Нервная система у меня была не такой, как у нормальных людей, и, возможно, на ее основе будут созданы средства для лечения болезней спинного и головного мозга. Но случись это со мной, я же буду вынужден платить за лечение.

— Вы понимаете, что это означает? — спросила она.

— Да. Меня могут обокрасть снова.

— Думайте шире. Для нас это очень интересная сфера деятельности. В нашей профессии это называется «гиперсобственность».

— Какая разница?

Она многозначительно улыбнулась.

— Я знаю, это звучит несколько сложно, но во время дачи показаний нам придется называть вещи своими именами. Неважно, чем вы владеете — целым человеческим телом или его частью, но если вы используете его для получения выгоды без разрешения и без выплаты компенсации законному владельцу, то это самое настоящее рабство!