Алексей Калугин - Журнал «Если» 2008 № 12 Страница 58

— Подогрей чертову воду, — буркнул я. — Экономить начнешь, после того как я помоюсь.

— Слушаюсь, сэр. — В голосе Сорок Девятого явно прозвучало осуждение, но мне было наплевать.

Наскоро перекусив, я отправился на мостик и вызвал на дисплей навигационную программу, чтобы выяснить, где мы находимся и куда направляемся. Новости оказались неутешительными. Сорок Девятый дрейфовал в космосе, продолжая удаляться от Весты. Не имея возможности запустить двигатели и лечь на обратный курс, корабль стал беспомощным пленником кеплеровских законов — таким же, как астероиды и другие безжизненные обломки материи, несущиеся по своим орбитам в холодной и темной пустоте Пояса.

— Через восемь месяцев мы приблизимся к Церере, сэр, — сообщил компьютер. Честное слово, он пытался меня утешить!

— Что значит — приблизимся? — спросил я. — Насколько? На ответ Сорок Девятому понадобилось несколько секунд.

— Точка минимального подхода будет удалена от поверхности планеты на семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч сто шестьдесят шесть километров, — доложил он.

Прекрасно. Насколько я знал, вокруг Цереры вращалась огромная жилая станция, построенная независимыми старателями, известными как «скальные крысы». Пираты тоже частенько использовали Цереру в качестве безопасной гавани для своих судов. Некоторые из них были не прочь подработать и как спасатели — особенно если натыкались на брошенный корабль. Я, однако, сомневался, что кто-то из местных жителей бросится к нам на выручку — все-таки Сорок Девятый должен был пройти слишком далеко от Цереры, чтобы игра стоила свеч. Кроме того, спасатели теряли право на удержание спасенного имущества в случае, если на борту находились живые члены экипажа — так гласил закон. Однако головорезам с Цереры ничего не стоило превратить живых членов экипажа в мертвых, а меня это, понятно, не совсем устраивало.

— Короче говоря, куда ни кинь, всюду клин, — резюмировал я.

Девятый после небольшой паузы, которую я бы назвал задумчивой.

— Что ты можешь знать о фразеологических оборотах? — удивился я.

— В моей памяти хранится несколько словарей, два тезауруса и три сборника самых известных цитат. Не хотите ли прослушать несколько высказываний сэра Уинстона Черчилля?

— Нет, спасибо, — коротко ответил я. Я был слишком подавлен, чтобы разгневаться. Да что там говорить — я был просто напуган, напуган до чертиков!

Наш дрейф продолжался. Каждый день я отправлялся на битву с упрямыми, как мулы, солнечными батареями и тупыми ремонтными роботами. Собственно говоря, на приведение этих последних в рабочее состояние я тратил времени больше, чем на что-либо другое. Солнечные батареи замерзли основательно, и мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы развернуть хотя бы одну секцию. Сорок Девятый тоже трудился изо всех сил, изыскивая все новые и новые способы экономии электроэнергии. В первую очередь, она была необходима для установок регенерации воды и рекондиционирования воздуха, однако вскоре я обнаружил, что компьютер начал выключать их через каждый час. Какое-то время все шло нормально, но потом мне начало казаться, что от воды пахнет мочой. Возможно, это просто сработало мое воображение, но вот качество воздуха ощутимо ухудшилось. Содержание углекислого газа в нем росло так быстро, что я начинал кашлять и задыхаться. Удушье проходило, только когда поглотители углекислоты включались снова, но проходил час, и все повторялось.

Я спал, когда Сорок Девятый включил тревожную сирену. Вскочив, я кое-как продрал глаза и заорал:

— В чем дело?! Что опять стряслось?!

— Установка рекондиционирования воздуха не запускается после очередного отключения, сэр… — пробормотал Сорок Девятый таким тоном, словно это была его вина.

Проклиная все на свете, я влез в свой вонючий скафандр, вышел из капсулы и проник в отсек, где находилось соответствующее оборудование. Свет здесь, разумеется, не горел, и в лучах единственной лампочки у меня на шлеме трюм был похож на какие-то механистические джунгли. Во внешнем корпусе зияли огромные дыры, прорубленные пиратскими лазерами, и сквозь них внутрь заглядывали далекие звезды.

— Включи освещение, — приказал я Сорок Девятому. — Я ни черта не вижу!

— Но режим экономии…

— К дьяволу экономию! — выругался я. — Если я не смогу запустить установку рекондиционирования, электричество никогда мне больше не понадобится, а без света я ничего не могу сделать.

В конце концов лампочки освещения трюма все-таки включились. По крайней мере некоторые, но это существенно облегчило мою задачу. Довольно скоро я понял, что сама установка не повреждена, зато от постоянного включения и выключения разладился запускающий контур. Согнув подобающим образом кусок провода, я замкнул контакты вручную, и насосы тотчас включились. Слышать их в вакууме я, разумеется, не мог, зато ощущал вибрацию, передающуюся по металлоконструкциям у меня под ногами.

Шли дни, тянулись недели. Вскоре Сорок Девятый посадил меня на жесткую диету, пытаясь растянуть на возможно больший срок запас продовольствия. Мой дневной рацион состоял теперь из одного гамбургера с соевой котлетой и стакана восстановленного фруктового сока. Правда, воды я мог пить сколько влезет, однако она с каждым днем все сильнее отдавала мочой. Неудивительно, что я терял силы и становился все раздражительнее. Сорок Девятый прилагал все усилия, чтобы меня подбодрить. По утрам, едва заметив, что я проснулся, он принимался цитировать Черчилля: «Мы будем защищать наш остров, чего бы это ни стоило, мы будем сражаться на берегу, мы будем сражаться на посадочных площадках, мы будем сражаться в полях и на улицах, мы будем сражаться в горах, мы никогда не сдадимся…»

Ну-ну…

Кроме того, при каждом удобном и неудобном случае Сорок Девятый включал симфонии Бетховена. Вероятно, кого-то они действительно способны вдохновить, но только не меня.

Он даже позволил мне выиграть у себя в шахматы. То есть почти позволил… До победы мне оставалось два или три хода, но тут Сорок Девятый поставил мне мат, и на этом игра закончилась.

С самого начала я твердо знал, что не протяну и ближайшие восемь недель, не говоря уже о восьми месяцах, необходимых, чтобы подойти к Церере достаточно близко. К тому же я был уверен: это ничего не даст.

— Никто нас спасать не будет… — пробормотал я, обращаясь больше к себе, чем к Сорок Девятому. — Никому мы не нужны.

— Не отчаивайтесь, сэр, — тотчас вмешался компьютер. — Наш аварийный маяк все еще передает сигнал бедствия на всех частотах.