Виталий Забирко - Мародер Страница 59

Я попытался связаться с эго и неожиданно получил экспрессивный ответ, что происходящее меня никоим образом не касается.

«Кошечка в лимузине, что ли?» – хмыкнул я, но вслух ничего не сказал. Сам предложил условие, что не обсуждаем амурные дела друг друга. Хотя какие у Сатаны могут быть амурные дела, если он среднего рода? Или я ошибаюсь?

Когда я снова зашагал к подъезду, котище на полусогнутых лапах постелился за мной, по-прежнему не сводя глаз с лимузина. Как хищник, почуявший добычу. Дверца машины открылась, и на тротуар выбрался чопорный молодой мужчина во фраке, манишке и при бабочке. Придерживаясь за открытую дверцу, он опасливо покосился на Сатану и спросил:

– Егор Николаевич Никишин?

– Да. Только я, а не кот.

Я остановился шагах в десяти от машины и бросил недовольный взгляд на Сатану. Почему он заверял, что меня происходящее не касается?

Котище сел у моих ног, прикрыл лапы хвостом, однако пристального взгляда с машины не сводил.

– А мы вас ждем! – радостно сообщил мужчина, но навстречу спешить не собирался. – Э-э… Это у вас пантера?

– Хуже, – ровным голосом сказал я и при этом ни капельки не приврал. – Лютый зверь. Чужих в клочья может порвать. Так кто меня ждет?

– Я и… – замялся он, наклонился к открытой дверце лимузина и что-то сказал в салон.

В крыше машины открылся люк, и в него по пояс высунулась Злата.

– Здравствуй, Егор!

– Добрый вечер… – несказанно удивился я. – Какими судьбами?

– Да вот, рассказала ребятам о тебе, и они предложили взять тебя на пикник. Ты как, не против?

На ней было темное вечернее платье; в прическе блеснула дорогая заколка. Я оценивающе поглядел на нее, на мужчину во фраке и перевел взгляд на свою куртку.

– Я-то не против, но не при параде.

Злата рассмеялась, махнула рукой.

– Не переживай. Мы на пикник прямо с приема, а там, где будем, форма одежды вольная.

Я не стал уточнять, с какого они приема и где будет пикник.

– В общем-то до пятницы я совершенно свободен…

– Тогда садись, поехали! – обрадовалась Злата и снова скрылась в люке. От ее искреннего приглашения на душе потеплело, а все мои проблемы растворились в ее улыбке. Будто и не было за моей спиной в сквере трех трупов.

Я шагнул к машине, но мужчина во фраке протестующе замахал рукой.

– Э-э… Может быть, вы своего зверя домой заведете?

Я посмотрел на Сатану и понял, что домой ему не хочется, а очень хочется поехать в лимузине. Да и по своему статусу не мог он оставить меня без присмотра.

– Э-э… – передразнил я мужчину во фраке. – Боитесь, вас в клочки порвет?

К моему удивлению, он не только не обиделся, но и нашелся, что ответить.

– За фрак опасаюсь. Фраки нынче дороги… Особенно если напрокат.

Сразу стало понятно, что лимузин не его. И уж, конечно, не Златы. Но я не стал уточнять чей. Со временем выяснится, а если и не выяснится, не всё ли мне равно?

– Ладно, – согласился я. – Но домой отводить не буду, он еще не выгулялся. Иди, погуляй без меня, – сказал Сатане.

Сатана повернул ко мне голову и посмотрел в глаза. Почему-то ему очень хотелось сопровождать меня непременно в образе кота, причем сидя в лимузине, но я был непреклонен.

– Топай, топай.

Котище безысходно вздохнул, отвернулся и лениво потрусил по тротуару вокруг дома. Будто я не имел к нему никакого отношения, а он, как и все коты, гулял сам по себе.

– А он… э-э… никого не того? – поинтересовался мужчина, опасливо провожая Сатану взглядом.

– Непременно и кого, и того! – жизнерадостно заверил я, подходя к лимузину. – Э-э… Знаете, сколько он жрет? Мне его не прокормить, поэтому он сам промышляет. Иногда и мне кусочек свежатины приносит.

– Э-э… – озадаченно протянул мужчина во фраке. – Надеюсь, вы шутите… Марк, – представился он, подавая руку.

– Я тоже надеюсь, – серьезно заверил я, пожимая руку. Кто я такой, Марк уже знал, поэтому я не стал представляться.

– На что надеетесь? – не понял он. Вопреки утверждению, что фрак у него напрокат, рука у Марка была холеной, напомаженные волосы тщательно расчесаны под мокрую прическу, и весь из себя он выглядел стопроцентным представителем московского бомонда. Он мне сразу активно не понравился, но не своим внешним видом, а тем, что сопровождал Злату. Никого, кроме себя, я не желал видеть рядом с ней.

– Что шучу.

– Гм… – неопределенно повел головой Марк, пытаясь сообразить, сколько в моей шутке правды, но уточнять не стал. – Садитесь, – предложил он, пропуская меня в салон лимузина.

В салоне кроме Златы находился еще один мужчина, но я по нему лишь скользнул взглядом, сел рядом со Златой и вопросительно посмотрел на нее.

– Знакомьтесь, – сказала она. – Это Егор Николаевич, редактор крупного издательства, а это – Игорь Олегович и Марк Александрович, физики-теоретики из Новосибирского научного центра.

– Зачем по имени-отчеству? – пробурчал Марк, забираясь в салон и захлопывая дверцу. – Давайте… э-э… проще, только по имени. На пикник едем как-никак. – Он сел, повернулся к шоферской кабине и сказал: – Можно ехать!

Машина мягко тронулась с места, и только тогда я почувствовал на себе пристальный взгляд второго спутника Златы. Нехорошее предчувствие закралось в душу, я повернулся… И не обманулся в ожиданиях. Сердце остановилось, я обмер. Вот уж влип так влип!

Случись подобное неделю назад, я бы выпрыгнул из лимузина на полном ходу, так как напротив меня сидел Игорь Олегович Гудков, основатель хронофизики, экспериментально подтвердивший свою теорию темпорального перемещения материальных тел на практике. Накаркал-таки Иван-«небожитель». Определенно знал о нашей встрече…

Худенький, маленький, с круглым лицом, вислыми щеками, он будто сошел с портрета, известного всем и каждому там. Историческая личность, занимавшая отправную точку развития хронофизики, тщательно охраняемую всеми структурами службы стабилизации от мельчайших темпоральных возмущений. Хронер мог воочию встретиться с любой исторической личностью, если это не приводило к флуктуации. С любой, кроме Гудкова. Встреча с ним считалась тягчайшим преступлением и приравнивалась к флуктуации самого высокого порядка со всеми вытекающими последствиями независимо от того были ли темпоральные возмущения или нет. И не имело никакого значения, что свою первую экспериментальную установку он создаст через пять лет. Если уж полоса невезения началась, то ее ширину не измерить… Поздно выпрыгивать из машины.

Но если моя реакция была понятной, то почему он так пристально смотрел на меня?