Надежда Навара - Олимпийские игры Страница 59

Глава XXXI

Интер-сектор, Олимпик-сити, Олимпия, 6 января 3002

Мак-Кинли расстался с суперинтендантом и тут же связался со Светланой Ларсон. Как выяснилось, та не собиралась ни оправдываться, ни торговаться. Их краткое общение свелось к сухому деловому разговору. В результате в руки новоганзейца попало чрезвычайно интересное досье. Интересное – мягко сказано. Динамит.

Итак, государственный чиновник с провинциальной планеты плетёт интриги под носом у председателя лиги Хенрика фон Штауфена.

Данкельд – далеко не идиот и должен понимать, чем может закончиться его самодеятельность. Да, и не похож он на бесшабашного авантюриста, способного на старости лет поставить жизнь на случайную карту. Советник более чем уверен: быть ему следующим президентом Ямбурга и членом наблюдательного совета «Кузнецов Энтерпрайзис». И амбиции ямбуржца зиждутся не на пустом месте. За его спиной стоит орден. Хранители кого хочешь нагнут или отмажут.

Как там сказал сэр Джон Доу? «Для нас главное – сохранить предприятие способное производить хай-тек, и я не вижу ущемления прав его владельца».

Ай-ай-ай, не видит он. Очки протри!

Да. С размахом действуют ребята, творчески и вдохновенно. Кусок наметили большой, лакомый. Правда, на него нацелился и Штауфен… Стоп. Кто сказал, что председатель не в доле?!

Алу явственно представилось, будто стоит он один-одинёшенек посреди минного поля и держит в руках гранату с выдернутой чекой. И бросить нельзя, и деть некуда.

Он даже не фигура в игре за делёж «Кузнецов Энтерпрайзис». Так – непроходная пешка. Его номер – явить публике спасённого владельца корпорации, и прощай, Алиссон Мак-Кинли. Вздумает проявить инициативу – смахнут с доски досрочно.

Без вариантов. Иначе к нему бы пришли и сказали: «Есть большое дело. Ты – профессионал. Потрудись на благо Лиги и своё собственное». Не пришли. Использовали втёмную.

«Интересно, кто меня уберёт? Люди ордена, или из нашей конторы чистильщика пришлют…» – отстраненно подумал Ал.

Вот тут-то новоганзейца и забрало по-настоящему. Его не просто подставили, его отымели, как вульгарную девку. Такое не прощают!

Может, у пешки и нет шансов стать ферзём, но с этой минуты ходить она будет по-своему.

– Корпорацию вам?! Отсосете! – яростно пообещал Мак-Кинли и рванул из кармана сот-комм.

Пальцы упорно не желали попадать в нужные кнопки, он ещё раз выругался, ткнул в голосовое управление и прохрипел короткое сообщение для Ларсон:

«Алекса они не получат. Уходите с планеты. Удачи».

Принцип мини-макса в математической теории игр гласит: веди себя так, чтобы получить наибольшую выгоду при наихудших для тебя действиях противника. Даже такой слабый аналитик, как Мак-Кинли, должен сознавать, чем грозит отказ от оптимальной стратегии.

Кластер ввёл данные и произвёл расчёт. В новом раскладе шанс новоганзейца уцелеть стремился к нулю.

Что же побудило Мак-Кинли встать на самоубийственный путь?

Игроком движет надежда на выигрыш. Следовательно, объект сменил приоритеты, преследует выгоду, неочевидную для оппонента, и рассчитывает переломить ход партии в свою пользу. Понимание мотивации, лежащей в основе действий новоганзейца, является принципиальной основой для выработки контрмер.

Джон Доу знал: там, где заканчивается логика, начинаются эмоции. Он сформировал гипотезу – при расчёте первоначальной модели упущен или неверно оценен один или несколько эмоциональных факторов. Скорее всего по причине крайней незначительности или полного отсутствия влияния таковых на его собственное поведение.

Кластер загрузил базу данных по психологии человека, выделил хост Гимел в подопытный модуль и начал углублённый сравнительный анализ.

Выяснилось: Джон Доу никогда не испытывал состояние аффекта, более того – воспринимал его как неприемлемую для себя абстракцию.

Между тем аффект – определенный закрепившийся в эволюции человека способ аварийного разрешения ситуаций. При неспособности найти быстрый и разумный выход из кризиса у субъекта возникает особый вид эмоциональных процессов, которые навязывают ему стереотипные действия рефлекторного характера. Сильный аффект обычно нарушает нормальное течение высших психических процессов – восприятия и мышления.

Кластер внёс поправку в исходные данные и получил ответ – агрессия. Цель Мак-Кинли не партию выиграть, а разрушить саму игру.

Очень сильный ход!

Кластер сознавал: досрочная ликвидация представителя Новой Ганзы вынуждает отказаться от выработанной ранее оптимальной тактики, и всё же не видел альтернативы.

Джон Доу не счёл нужным информировать наставника. Нет смысла отчитываться и вновь выслушивать попрёки. Время совещаний прошло. Говоря олимпийскими терминами – начался плей-офф.

Глава XXXII

Стадион Штернхаффен, Олимпик-сити, Олимпия, 6 января 3002

Малый транспорт класса «Глиссада» – рабочая лошадка ближнего космоса. Надёжный, вместительный, простой в управлении и обслуге. Со времён Галактической Федерации со стапелей сошли тысячи и тысячи кораблей этого типа военной и гражданской модификации. Не перечесть, сколько «Глиссад» служили в составе флотов Доминиона или находились в частных руках, как честных, так и не очень.

МДТ «Дер Турм» много лет назад списали из реестра действующих судов и передали в ведение Спортивного комитета. Корабль базировался на Штернхаффене и обслуживал нужды чемпионата. Экипаж космического ветерана состоял из трех человек, хотя с непосредственным управлением вполне справлялся один пилот. Бортинженер отвечал за спецэффекты, а радист держал связь с постановочной группой на земле.

Ранним утром шестого января всю троицу в пожарном порядке вызвали на базу. Спортивный комитет затеял крутой плей-офф, требовалось изобразить транспорт из Сожженной Зоны. Хотите спросить, где легионеры обзавелись «Глиссадой»? Не вопрос, как говориться: плюнь – и в неё, родимую, попадёшь. Так что, парни, не морочьте режиссеру голову. Ваша забота – подпрыгнуть на сто – сто двадцать километров и симулировать высадку десанта.

Ну и ладно – не привыкать. По местам стоять, с якоря сниматься. Держись, Олимпия!

На посадку зашли с ветерком по крутой баллистической кривой. Тормозили носовыми маневровыми. На конечном участке траектории лихо развернулись днищем вниз.

В последний момент, когда казалось – авария уже неизбежна, пилот врубил на полную тягу маршевые двигатели. Гигантское яйцо резко сбросило ход и эффектно зависло над стадионом, балансируя на столбах плазмы.