Вероника Кузнецова - Дневник штурмана Страница 59

Теперь мистер Форстер будет считать меня сумасшедшей, и надоумил его не кто иной, как командир. А что ещё про меня можно подумать? Был преступник и вдруг испарился. Неужели в многоумной голове этого гордеца не возникнет даже тени подозрения о причастности командира к нападению?

— Если бы вы хотя бы приблизительно описали мне вашего убийцу, мисс, мне было бы легче выяснить истину. Что вы видели в первый раз и что видели сегодня?

— В первый раз я увидела прежде всего нож и ни на что другое уже не могла смотреть, — объяснила я. — Нож могу описать во всех подробностях, но, к сожалению, не того, кто его держал. А сегодня я вообще ничего не видела, сэр. Кто-то подошёл и ударил меня по голове. Не помню даже, когда я успела нажать на кнопки.

— Очень странно, мисс, — подытожил мистер Форстер. — Командир не мог проглядеть спрятавшегося в лаборатории человека.

— Наверное, сэр, — только и могла сказать я.

Какое счастье чувствовать себя здоровой! Никакой головной боли, ни малейшей усталости, я стала совсем другим человеком. Хорошо, что не все электронные приборы, действующие по принципу роботов, признаны опасными. Но единственным недостатком нашего доктора было полное невнимание к причёске. Пока он работал над моей больной головой, он привёл волосы в состояние полного хаоса, так что мне пришлось сходить в свою каюту, чтобы привести себя в порядок. Мистер Форстер решил не оставлять меня одну на пути в рубку, договорился, что я выйду через пять минут, и скрылся в своей каюте. Вот тут я совершила ошибку. Я увидела, что он лишь прикрыл дверь и, по его примеру, не стала запираться. Да и что могло произойти за эти пять минут?

Я вышла из ванной и как раз смотрела на часы, зная пунктуальность первого штурмана и отсчитывая секунды, когда дверь тихо открылась и в каюту заглянул мистер Уэнрайт, держа нож наготове. Увидев, что я смотрю прямо на него, готовая нажать на кнопку вызова командира (хотя смысла в этом, вроде, и не было), а то и закричать, он отпрянул и резко захлопнул дверь, оставив меня одну. Я сразу же заперлась на задвижку. Ручаться не могу, но мне кажется, что глаза его не были серыми. Я опять не обратила внимание на цвет и лишь отметила, что они были не такими, какими я привыкла их видеть у командира, когда он не был расположен убивать. Да и лицо его мне показалось каким-то странным.

— Мисс Павлова! — позвал мистер Форстер.

Я ещё не отошла от страха, однако надо было решить, что делать: говорить ему о появлении убийцы или не говорить.

— Иду, сэр, — сказала я, выходя и запирая дверь.

— Вы сейчас не выходили в коридор, мисс? — озадаченно спросил мистер Форстер. — Мне показалось, что хлопнула дверь.

— Нет, сэр.

— Вы бледны, мисс. Что-нибудь случилось?

Мне не давал покоя цвет глаз командира. И кроме того, мне показалось странным, что мистер Уэнрайт выскочил вон, едва я протянула руку к кнопке. Чего он испугался? Что я вызову его же? Или он надеялся застать меня врасплох, а увидев, что я его заметила, побоялся моего крика? А может, всё-таки существует двойник мистера Уэнрайта?

— Нет, сэр, ничего. Пойдёмте, командир нас уже давно ждёт.

У мистера Форстера был озадаченный вид, да и немудрено: пять минут назад он расстался с бодрой и спокойной женщиной, а сейчас видит её бледной и взволнованной.

Мистер Уэнрайт велел нам идти завтракать, а у меня при виде его спокойного лица возникло подозрение, не показался ли он мне в моей каюте специально с целью меня напугать. Он решил, что я вновь нажму на кнопку, закричу, переполошу всех и окончательно распишусь в своём сумасшествии. И тогда, какой бы бред про него я ни несла, ни одна живая душа мне не поверит. Этот способ заткнуть мне рот ещё лучше, чем убийство. Но у меня появилась и надежда на мистера Форстера, потому что первый штурман стал, наконец, о чём-то догадываться. Возможно, он пока и сам не отдаёт себе отчёта в своих подозрениях, но я заметила, что его недоумённый взгляд остановился на командире, а потом перенёсся на меня. Если это не означает начала каких-то догадок, то, значит, я вообще ничего не понимаю ни в людях, ни в жизни.

В столовой у меня чуть не закружилась голова, когда я взглянула на место, указанное Серафимой Андреевной, где сегодня нашли тело мистера Георгадзе. Наверное, нервы у меня сильно подпорчены за эти дни, потому что я сама чувствую, как трудно мне не выдавать владевших мною чувств.

— Мистер Форстер, разве эту дверь не запирают на ночь? — спросила я, кивнув на дверь столовой.

— Запирают, мисс.

— А как же убийца сюда вошёл?

— Наверное, ему открыл дверь повар. У него был ключ.

Боюсь, что я начинаю приписывать все совершённые преступления прежде всего командиру, потом уже сознавая, что неправа. Я подумала, что мистер Уэнрайт мог вызвать повара сюда, велеть открыть дверь, а потом его убить, но сразу отмела обвинение из-за способа, которым был убит повар. Не мог человек, гоняющийся за мной с ножом, загрызть мистера Георгадзе. Повар пошёл сюда на зов знакомой мне таинственной силы. Он сам открыл дверь столовой, а потом был убит. У меня не было ключа, поэтому я была бы убита за углом, где нашла свою смерть рыжеволосая Яниковская.

Бортинженер выглянул из кухни и помахал нам рукой. Удивительно, как этот немец хорошо владеет собой. Он видел растерзанный труп, сам помогал его уносить, а теперь, будто ни в чём ни бывало, занимается поварским делом. Мисс Фелисити, несмотря на рост, мощную фигуру и мужеподобное лицо, была с несравнимо более нежной душой, на что указывали покрасневшие и припухшие глаза.

Мне кусок не лез в горло, и завтрак показался совершенно несъедобным, а мистер Форстер отдал ему должное. Уверена, что и командир, как заведённый автомат, отлично позавтракал, не терзаясь угрызениями совести, не мучаясь сознанием, что один за другим гибнут люди.

Накормив завтраком нас и учёных, бортинженер заглянул в рубку за дальнейшими указаниями. Я ожидала, что мистер Уэнрайт поручит мне хозяйничать вместе с мисс Фелисити в кухне и столовой, но ошиблась. Он поручил это мистеру Гюнтеру. И вообще за весь день командир не позволил себе ни единого ледяного взгляда, направленного в мою сторону, ни разу не обратился ко мне сухим тоном, который прорывался в последнее время. Он совершенно ясно показывает, что считает меня страдающей манией преследования. А может, правда, считает? Может, он не виновен и даже не подозревает о своём двойнике-убийце?

Этот день омрачился новыми трагедиями: Соня Лунге и Армен Карушанов заболели паническим страхом, а китаец Дин Гэн изолирован, потому что приборы выявили критическое состояние его психики. Не знаю, что хотят определить учёные для своего отчёта, но если так пойдёт дальше, сам отчёт писать будет уже некому. Командир или мыслил примерно так же, или принятое им решение отвечало его планам, но он объявил, что восемнадцатого февраля в девять часов утра мы улетаем.