Юрий Никитин - Рассветники Страница 6

Слева побежали краткие аннотации к фильмам, чересчур чуткая здесь аппаратура, вообще не должна бы откликаться на меня, я же без допуска, или же так пытаются меня привлечь к работе?

Хорошим делом занята Энн, а то уже тошнит от вампиров, нечисти, благородных киллеров и высоконравственных проституток…

Судя по количеству убитых маньяками в детективных романах и фильмах Англии, все население этой страны было истреблено два-три раза. А если подсчитать всех убитых, задушенных, утопленных, отравленных в телесериалах, то каждого жителя убивали раз по десять. Это в американских фильмах почти у каждого героя в автомобильной катастрофе погибла либо жена, либо муж, а уж кто-то из родителей почти обязательно, но англичане предпочитают гибнуть от руки маньяков.

Я не успел выбрать, что посмотреть, как в коридоре спокойно и ровно простучали каблучки. Мое сердце подпрыгнуло ликующе, жизнь вернулась, мир прекрасен…

Я пулей вылетел из зала, заранее улыбаясь во весь рот, счастливый и трепещущий. Она идет ко мне по коридору в своем простом платье от Чаччи, сдержанно элегантная, спокойная, умная, дружелюбная, и сразу же при виде ее в моей груди сладостно и тревожно заныло. Энн не нуждается во мне, вообще не нуждается в ком-либо, у нее любимая работа, свои интересы, ей не нужен даже принц на белом коне, и чего это я, как дурак, расшибаюсь у ее ног без всякой надежды…

На ресничке поблескивает крохотная капля росы, я распахнул объятия, ухватив с жаром, бережно снял губами эту драгоценную жемчужинку.

Она чуть отстранилась в удивлении:

– Ты чего такой… сентиментальный?

– Не знаю, – ответил я, – оно само!

Мягко, но настойчиво она освободилась из моих рук, мы пошли к выходу, я ловил ее запах, едва ощутимый, хотя в моде мощные гормональные, что заводят мужчин в радиусе двух метров.

Ей это не нужно, она вот идет рядом и не ловит взгляды встречных самцов, хотя с ориентацией у нее все в норме, сама целый мир, я видел не раз, как к ней подкатывались всякие красавцы, но их глупые шуточки и пикапные приемчики вызывали у нее лишь снисходительную усмешку.

На улице яркое солнце, тротуары политы холодной водой, и в них отражается темно-синее небо с оранжевыми облаками. Блестят стены домов, блестят проносящиеся по улице автомобили, блестят широкие наклейки на рубашках, у многих эти гибкие экраны даже на брюках, но там новости можно смотреть, разве что забросив ноги на столешницу, а в машине проще перевести взгляд на экран напротив или чуть сбоку.

У женщин таких наклеек куда больше, это у нас они просто дисплеи, а у них в первую очередь – бижутерия, даже встроенные в кольца на пальцах видеокамеры, мобильники, диктофоны и прочие гаджеты.

Мой автомобиль приглашающе мигнул фарами и распахнул перед нами обе дверцы.

Я сказал ему сердито:

– Гад, не смей так больше делать!

Энн в удивлении вскинула брови:

– За что ты его так?

– Я сам хочу распахивать перед тобой дверь, – объяснил я.

Легкая улыбка скользнула по ее губам, я все же придержал дверцу, пока она садилась, потом сам закрыл, а уж затем торопливо перебежал на другую сторону и рухнул на свое место рядом.

Автомобиль легко и умело выкатил со стоянки, сообщив правому ряду машин, что вот он щас встроится к ним, пусть чуть ужмутся, и они в самом деле ужались, да так незаметно, что и мы с ходу вошли в ряд, и скорость потока не сбавилась больше, чем на пару секунд.

– Что так долго? – спросил я.

– Работы прибавится, – ответила она. – Из Думы пришло сообщение, что наверняка будет принят закон, ужесточающий наказание за неподобающее поведение с животными. Теперь контроль за такими фильмами будет на мне.

– Так у вас же за этот сектор отвечает Лида?

Она покачала горловой:

– Уже нет. Забрали в другой отдел.

– Какой?

– Не знаю, – ответила она легко. – Но на своем месте она не то чтобы не справлялась, однако… ну, как бы сказать… слишком уводила изменения в сторону секса. А здесь необходимо строгое равновесие. Не увлекаться…

Я смотрел на нее с нежностью.

– А как ты?

– Не увлекаюсь, – ответила она ровным голосом.

– Сексом?

– И сексом тоже, – сообщила она чуть недовольным голосом. – В нашей работе особенно нужно знать меру. И обладать чувством вкуса. У Лиды со вкусом было все в порядке, но вот темперамент…

Я спросил, поддразнивая:

– А ты что, ледышка?

Она отвела взгляд:

– Давай я отвечу сразу на твой вопрос, который ты еще не задал, а держишь наготове. Я вообще не люблю вязаться, понимаешь? Видимо, каких-то гормонов недостает. Нет-нет, я обычно подставляю вагину и анус почти всем из нашей конторы, кто хотел бы в них подолбиться, но это больше для того, чтобы не выглядеть какой-то… подозрительной, понимаешь? Сейчас если не раскованная, то чуть ли не террористка!

– Еще бы, – сказал я с горечью, удивившей меня самого. – Мы только на словах бунтари, а так еще те конформисты.

– Ну да, – сказала она с облегчением, – хорошо, пока хоть озабоченной выглядеть не обязательно. Хотя озабоченные считаются самыми стабильными и устойчивыми членами любого общества.

Она говорила очень серьезно, как ребенок, недавно усвоивший эти понятия и старательно выговаривающий новые для себя слова.

Я смотрел с нежностью.

– Увы, да.

– Ну вот, – сказала она уже легче, – извини, что огорчила откровенностью. Мне в самом деле интереснее моя работа, чем вязаться и орать это «Ja!», «Ja!», «Ja!».

– Сейчас вместо нашего русского «Ja!», «Ja!», «Ja!», – уточнил я, – кричат «Yes!», «Yes!», «Yes!». Наверное, тебя это удивит, но я тоже не сдвинут на этом деле. И тоже люблю посидеть. Только не за редактированием фильмов…

– Но и не перед жвачником?

– Перед микроскопом, – ответил я.

Она сказала с сочувствием:

– Ну вот, двое ненормальных…

Я ощутил себя чуточку задетым, заговорил, оправдываясь:

– Нет, у меня все в норме, вот и пенис, смотри, как раз по стандарту, даже на сантиметр длиннее, хотя я ничего не делал, правда! Просто… когда вижу такой удивительный мир под окуляром микроскопа…

Она посмотрела без интереса, да и что там может быть интересного, предложила уже веселее:

– Вон летняя кафешка! Поедим мороженого?

Она даже сказала это ровное и правильное «поедим», а не пожрем, похаваем, полопаем, потрескаем, очень вся ровная, все-таки не конформистка в нашем суетливо приспособляющемся мире.

– С удовольствием, – откликнулся я.

Автомобильчик припарковался ловко и умело на той скорости и точности, которую от человека ждать нельзя, Энн вышла спокойно и ровно, никому не демонстрируя вторичные и первичные половые, не стреляя глазками в проходящих мимо мужчин, самодостаточная и знающая себе цену.