Эрик Рассел - Течение Алкиона. Антология британской фантастики Страница 6

— Дай бог, — побледнев, ответил Рейвен.

Все члены Совета почувствовали себя не в своей тарелке, подозревая, что он издевается над ними, отвешивая церемонный поклон и медленно и с достоинством удаляясь, все так же уверенный в себе, как и раньше. Слышался только шорох его шагов по ковру. Наконец он вышел, и огромная дверь бесшумно затворилась за ним.

— Война — это палка о двух концах, — заметил Керати.

Карсон своим внешним видом напоминал служащего похоронного бюро. Это был высокий худой человек с грустным лицом, на котором застыло выражение скорби. Однако все это было лишь маской, под которой скрывался острый ум, способный общаться, не прибегая к речи. Другими словами, Карсон был мутантом первого типа, то есть классическим телепатом. Здесь следует сделать одно замечание: классические телепаты отличаются от так называемых подтелепатов способностью делать свой разум непроницаемым, если они этого захотят.

Бросив на Рейвена взгляд, полный холодного одобрения его статной, хотя и несколько широкой и тяжелой, фигуры, отметив сильную и жилистую мускулатуру, темно-серые глаза и черные волосы, Карсон без колебаний вступил в контакт. Мутанты первого типа с первого взгляда безошибочно узнают себе подобных, так же как любой нормальный человек отличает слепого от зрячего.

Его мозг спросил:

«Керати вам уже вес объяснил?»

«Уже, но в драматической и малопонятной манере».

Усаживаясь, Рейвен обратил внимание на металлическую пластину, укрепленную на столе собеседника. На ней была выгравирована надпись:

КАРСОН

Директор. Департамента безопасности Земли

Рейвен указал на пластину:

«Это для напоминания самому себе, кто вы есть, если вдруг забудете?»

«В определенной степени, да. Эта пластина заряжена нервной энергией и излучает то, что на ней написано. Техники говорят, что она обладает антигипнотическим свойством. — Грустная улыбка мелькнула на его лице. — По правде говоря, пока у меня не было возможности испытать ее эффективность. Впрочем, я и не тороплюсь сделать это. Для гипнотика, которому удастся добраться до этого кабинета, такое простое приспособление не явится серьезным препятствием».

«Во всяком случае, тот факт, что кто-то может подумать о могуществе этого приспособления, уже сам по себе значителен, — заметил Рейвен. — Керати намекнул, что я уже стою одной ногой в могиле…»

«Без всякого сомнения это преувеличение, но определенные основания для того, чтобы так думать, имеются. Керати разделяет мои подозрения, что во Всемирном Совете, как минимум, есть один шпион. Пока это не выходит за рамки дурных предчувствий, но если дело’ обстоит именно так, то с этого момента вы — меченый человек!»

«Приятно, ничего не скажешь. Вы меня „откопали“ для того, чтобы вновь положить в могилу?»

«Представление вас Совету было неизбежным, — ответил Карсон. — Они настояли на том, чтобы увидеть вас. Я не соглашался, и Керати хорошо это знает. Но он отверг мои возражения, использовав для этого мои же собственные аргументы».

«Каким образом?» — спросил Рейвен.

«Он сказал, что, если из всего, что я о вас поведал, хотя бы десятая часть соответствует истине, тогда нет никаких причин для опасений. Пусть на этот счет голова болит у врага».

«Отлично! А вам не кажется, что у меня уже есть более чем достаточно причин для беспокойства?»

— А я как раз собираюсь добавить вам беспокойства, — ответил Карсон вслух неожиданно суровым голосом. — Мы находимся в безнадежной ситуации. Нам ничего другого не остается, как должным образом пришпорить скакуна.

— Полчаса назад я был козлом. Сейчас, оказывается, я конь, а может быть, и его часть. Не хотите, чтобы я превратился еще в кого-нибудь?! Может быть, птичье чириканье подойдет?…

— Вам придется иметь дело с оппозицией и не просто иметь дело, а победить ее.

Открыв ящик стола, Карсон достал оттуда какую-то бумагу, просмотрел ее и продолжил:

— Это все, что нам удалось установить на данный момент о сверхсекретном списке внеземных разновидностей человека. Формально, по закону, все они принадлежат к homo sapiens, но на деле они являются, я бы сказал, «человек — нечто иное». — Он пристально посмотрел на Рейвена и продолжил: — На настоящий момент на Венере и Марсе четко выявились по крайней мере двенадцать различных и не связанных друг с другом типов мутантов. Например, шестой тип — это так называемые «хамелеоны».

Встрепенувшись в своем кресле, Рейвен спросил:

— Кто-кто?!

— «Хамелеоны», — повторил Карсон, при этом вытянув губы так, словно он смаковал что-то очень вкусное. — Это не стопроцентный тип мутанта. Внешне их физический облик не имеет каких-либо изменений. И это вовсе не чудо пластической хирургии. Но от рождения их лицо держится не на костях, а на хрящах, словно оно сделано из резины. И в этом плане они действительно представляют собой нечто из ряда вон выходящее. Скажем, если кто-то из них захочет принять облик вашей матери, вы, не колеблясь, поцелуете его, будучи абсолютно уверены, что перед вами ваша мать.

— Это вы так думаете… — ответил Рейвен.

— Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать, — с нажимом сказал Карсон. — Необходимо видеть их, чтобы в это поверить.

Указав на полированную крышку стола, он продолжил:

— Представьте, что это гигантская шахматная доска с бесчисленным количеством клеток. Предположим, что фигуры — это человеческие существа в миниатюре, а мы играем белыми. Два с половиной миллиарда наших против тридцати двух миллионов венериан и восемнадцати миллионов марсиан. На первый взгляд на нашей стороне подавляющее преимущество, мы явно сильнее. — Карсон сделал жест отчаяния и продолжил: — Но сильнее в чем? Числом, всего лишь числом!.

— Это очевидно, — согласился Рейвен.

— И теперь вы понимаете, каким образом наши оппоненты решают эту задачу: проигрывая в количестве фигур, они выигрывают в качестве. Кони, слоны, ладьи, королевы и, что еще хуже, новые фигуры, обладающие особой, необычной силой. Противник способен производить эти фигуры, мутантов на любой вкус, каждый из которых будет более ценен, чем целый полк наших нормальных людей, наших пешек.

С задумчивым видом Рейвен произнес:

— Ускорение эволюции человека как биологического вида является прямым результатом освоения космического пространства. Это настолько неизбежно, что даже ребенок мог видеть логическое следствие развития событий.

— В ту эпоху, пионеры космоса были одержимы идеей кораблей на атомной тяге. Но пять долгих месяцев в космосе, под непрерывным обстрелом космическими лучами, не могли пройти бесследно для генетики тех людей, которые ордами отправились покорять Венеру.