Наталья Колесова - Самый лучший техник Страница 6

Почтовик, отвозивший продукты и аппаратуру соседним связистам, небрежно кивнул Камиллу, быстро отводя глаза от его лица. Камилл, увидев, как по-хозяйски он обнимает женщину за мягкие плечи, наклонился, спуская на пол Хью. Легонько шлепнул его.

— Беги к маме.

Хью припустил к Анне. Прислонившись к стене, Камилл смотрел, как она наклоняется и целует его светлое улыбающееся лицо. Хью смеется и, оторвавшись от матери, топает крепкими ножками к шлюзу. Почтовик, покосившись на неподвижного Камилла, целует Анну в подставленную щеку и тоже уходит. Люк закрывается с протяжным чмоканьем.

Анна некоторое время постояла, глядя на тусклый металл, обернулась, смахивая слезы, и улыбнулась виновато:

— Ничего не могу с собой поделать — всегда плачу. Он еще такой маленький…

— Не одному ему трудно без вас обходиться, — рассеянно заметил Камилл. — Это кто такой?

— Это? — Анна поглядела удивленно. — Это Мартин, водитель с базы.

Добавила, подумав:

— Очень хороший человек. Хью он очень нравится.

— А Хью — ему?

— Ну иначе зачем бы он стал с ним возиться?

Камилл посмотрел на нее пристально. Она и вправду не понимала. Это, наверное, ее и спасало.

— Да чтобы к вам подобраться, — разъяснил грубовато.

В глазах Анны блеснуло сожаление.

— Ну что вы! Он просто любит детей, вот и все. Вот вам же нравилось играть с Хью, я видела. Я даже не знала, что вы можете быть таким.

— Каким?

— Ну, веселым… добрым.

— Давайте-ка, вернемся к нашему обеду, — предложил Камилл. — После военных действий я здорово проголодался.

Анна, мурлыкая, собирала на стол. Закинув руку за спинку кресла, он рассеянно следил за ее движениями.

— Любите заниматься домашним хозяйством?

Смеясь, она оглянулась.

— Терпеть не могу! Я и сюда приехала, наверное, потому что здесь все автоматизировано. Но уже немного соскучилась. И для вас готовить приятно.

И она замурлыкала свою песню дальше, а Камилл двинул бровью и остался недоволен тем, что ее слова были ему приятны.

Он с аппетитом налег на еду. Анна отпила вина, засмеялась:

— Какой у вас сосредоточенный вид!

— А отец Хью?

— У него своя жизнь, — подумав, Анна добавила. — И я на него уже не в обиде. Понимаете, ему было со мной скучно…

— Скучно?

— Ну да! Я была такой домоседкой, и очень любила его, и очень… очень доверяла ему. В общем, у нас была слишком спокойная жизнь, и он заскучал. Да и Хью не был ему нужен. Вот так все и…

Перестав жевать, Камилл поглядел на нее.

— Ну а потом?

— Потом? Понимаете, очень трудно встретить человека, чтобы он нравился и мне и Хью, и чтобы он действительно любил мальчика.

Камилл исподлобья глядел на ее зажатое в ладонях лицо, улыбавшиеся теплые глаза, улыбающиеся мягкие губы… Осторожно положил вилку, отклонился на спинку кресла.

— Ну вот, — сказала Анна, не меняя позы, — мужу тоже не нравилось, когда я так на него смотрю. А мне было просто приятно смотреть, как он ест, что я ему приготовила.

Не знаю, что там испытывал муж… Камилл с усилием отвел глаза.

— Неужели вам приятно смотреть на мое лицо?

— Ах, простите! — воскликнула Анна. — Я совсем забыла, что должна его бояться! А если я его просто не замечаю? Что мне прикажете делать? И почему вы всех обманываете?

— Кого — всех? Как?

— Почему притворяетесь не тем, кто вы есть, а гораздо хуже? Зачем? Кому от этого легче? Вам? Мне? Джереми?

— Откуда вы знаете, какой я на самом деле? — начиная раздражаться, спросил Камилл. — Из-за того, что мне понравился малыш, что ли? И кто вы такая, чтобы устраивать мне этот допрос? Какого черта?

Отодвинув тарелку, он встал. Поднялась и Анна, глядя на него обиженными круглыми глазами.

— Вы заметили, что ни один разговор у нас не закончился мирно? В жизни ни с кем не ругалась! Не могу понять, почему вы меня так раздражаете!

— Взаимно, — буркнул Камилл.

Говорить, собственно, было уже нечего. Камилл пошел к двери, бросив на ходу:

— Спасибо за обед!

Не поднимая на него глаз, Анна бесцельно переставляла на столе посуду.

— Что здесь происходит? — наконец рискнула спросить Анна.

Камилл резко оглянулся и опустил автомат. Все примолкли.

— Ах ты, черт! — сказал Камилл с большой досадой. — Совсем забыл! Хэм, дай мне этих бездельников!

— Поздно, шеф, — доложил вертлявый Хэм. — Они уже нас глушат.

— Что случилось? — вновь спросила Анна.

— Ничего, — скучно сказал Камилл. — Вам придется сидеть в моей комнате и регулярно вызывать централку. Когда они отзовутся, объясните, что здесь началась заварушка, и, если они немедленно не придут на помощь, вы погибли…

— Но что это значит? — крикнула Анна.

— Нас пытаются выжать со станции, а мы пытаемся отбиться. Полиция будет соблюдать нейтралитет. Вот и все.

— Но кто… но почему…

Камилл дернул головой, поднял руку. Все тоже прислушались. И услышав то, что не удалось ей, дружно сорвались с места.

— Я могу помочь? — в отчаянье вскричала Анна.

Камилл обернулся.

— Сидите здесь, никого не пускайте и вызывайте своих торгашей… А… да.

И он бросил на стол перед Анной тупо ухнувший предмет. Анна отдернула руки:

— Зачем? Я же не умею стрелять!

— Понадобится, научитесь, — хмыкнул Камилл. И не оглядываясь, исчез за дверью. Услышав, как запели замки, Анна подскочила и со скрежетом закрыла массивный засов. Эту дверь трудно было взять даже взрывчаткой.

Ноги Анну не держали — слова Камилла и странные действия обитателей базы перепугали ее. Больше всего на свете Анна боялась боли и бессилия, а тут ей было обещано и то и другое. Подняв пальцами бластер, она некоторое время разглядывала его, как неведомое и опасное животное, потом очень осторожно положила на стол. Попыталась связаться с базой. Эфир трещал, пел и завывал, и слушать эти звуки было неприятно. Но после них тишина стала просто невыносимой: как не старалась Анна вслушаться, ни одного звука не доносилось в эту похожую на сейф комнату. Напевая, Анна прошлась по ней туда-обратно. Ну что ж, если две банды взяли друг друга за глотки, благоразумнее всего соблюдать нейтралитет. Она опустилась в глубокое кресло, подтянула к груди колени и приготовилась ждать.

Это оказалось очень трудно. Никак не удавалось внушить себе, что ей наплевать, кто победит в этой схватке — лишь бы она осталась цела. Невольно Анна думала о том, что не все еще вернулись с выходных, и что людей у Камилла мало, и что ей жалко, если что-нибудь случится с дедушкой Вилли и с веселым Чернышом, и с… немного обидевшим ее Лунгстремом и даже… даже с этим богом проклятым Камиллом.