Лев Петров - Пепел Бикини Страница 6

Здание управления начальника объекта находилось на самом высоком месте атолла, и из его окон открывался вид на весь остров. Еще пять месяцев назад здесь зеленели глянцевитые купы кокосовых пальм, ярко желтел песок, вокруг тростниковых хижин бегали голые черные ребятишки и трудолюбиво копошились белозубые мужчины и женщины. Теперь от всего этого не осталось и следа. Сначала были срублены пальмы и снесены хижины, затем обитатели атолла были погружены в гулкие железные трюмы пароходов и увезены. Спустя месяц эти же транспорты прибыли обратно и выплюнули на остров несколько сотен обалдевших от морской болезни людей, десятки всевозможных машин, тысячи ящиков, больших и маленьких, десятки тысяч бочек и досок и горы гравия. В мгновение ока песок был загажен окурками, пятнами нефти и машинного масла, битыми бутылками, огрызками и банками из-под консервов. И теперь взору Смайерса, выглянувшего в окно, представилась однообразная угрюмо-серая гладь цементных и бетонных плит, заставленная бараками, складами, огромными баками с питьевой водой, заваленная досками и арматурными решетками. Зрелище это резко противоречило сияющим краскам неба и океана, но полковник был доволен.

Тут же ходили, стояли, сидели, лежали люди – белые, желтые, черные, в трусах, в панамах, в кепках, в куртках, в набедренных повязках, пахнущие потом, размякшие от жары. Они монотонно проклинали и небо, и солнце, и остров, и эту опостылевшую работу.

В середине лагуны лениво дымил большой белый теплоход.

Смайерс выпил стакан содовой, запер сейф и отправился в радиорубку. Через несколько минут текст шифрограммы, цифра за цифрой, пошел в эфир. А когда над островом взошла луна, всех рабочих собрали у здания управления. Оттуда, в сопровождении десятников, вышли Болл и Смайерс. Толпа смолкла…

– Итак, ребята, – громко произнес Болл, – сегодня, одиннадцатого февраля, фирма расторгает с вами контракт. Основные работы окончены, и строительство свертывается. Не думаю, чтобы это вас сильно огорчало… – Он сделал паузу и оглядел залитые лунным светом лица.

Никто не проронил ни слова.

– Вы работали здесь свыше трех с половиной месяцев, ребята, – продолжал Болл, – и самый низкооплачиваемый заработал больше, чем мог бы заработать в Штатах за целый год. Большинство из вас вернутся домой богачами. Пароходы за вами прибудут через два-три дня. Погрузка будет последней вашей работой на этом строительстве. Завтра с утра вы сможете получить заработанные деньги в конторе. Фирма оставляет на две недели пятьдесят рабочих для кое-каких доделок. Мы тут наметили кандидатуры… Те, кто не согласен остаться, заявят сразу же. Тогда мы назначим других. Все ясно?

– Ясно, – прогудела толпа.

– Отлично… Читайте список, Хвольсон.

Один из десятников выступил вперед с листком бумаги. Ему пришлось слегка изогнуться, чтобы не заслонять свет фонаря, под которым он стоял. Дик и Чарли подтолкнули друг друга локтями и затаили дыхание. Их имена зачитали в самом конце, когда Чарли, изнывая от нетерпения, чуть не вывернул Дику пальцы.

– Повезло вам, ребята! – вздохнул Майк. – Меня они не оставили, а мне очень надо остаться. Правду говорю, очень надо.

– Есть желающие отказаться?.. Нет? Тогда все! Можете идти отдыхать. – Болл сказал несколько слов Смайерсу, и они вместе повернули в управление.

– Нам чертовски везет, – прошептал Чарли, когда друзья укладывались спать. – Привезем кучу денег! Подумай, как рада будет Джейн!

Не только Майка, но и вообще никого из цветных в списке не оказалось.

Перед отъездом негр долго тряс руки Дику и Чарли, вытирая глаза и бормоча что-то неразборчивое, а те растроганно хлопали его по плечу. Чарли потихоньку передал ему письмо для Джейн, нацарапанное огрызком карандаша на куске оберточной бумаги.

– Ну, держитесь здесь, парни! Держитесь! Жалко расставаться. Очень жалко, ей-богу! Письмо сам завезу, Чарли, будь спокоен, парень. Ну, все.

Майк в последний раз тряхнул их руки, повернулся и побежал к шлюпке. Друзья долго еще видели, как он на ходу оглядывался и махал им рукой.

– Прощай, Майк, – тихо сказал Дик.

– Хороший негр, – растроганно добавил Чарли, – Славный негр. Лучший из негров, каких я когда-либо знал.

На мгновение их охватило чувство одиночества и острой зависти к тем, кто поднимался сейчас на борт парохода. Эти люди уже на пути к дому и через две-три недели увидят своих родных, жен, детей. Чарли представил себе, как Майк позвонит у дверей его дома, как испугается Джейн, как обрадуется письму и будет без конца тормошить негра, засыпать его вопросами, не успевая даже выслушать ответ.

Остров опустел. На обширном, залитом бетоном и цементом пространстве остались только несколько бараков, здание управления да два-три склада. У берега валялось с десяток досок. А над плоской серой поверхностью возвышалась ажурная громада стальной башни.

Остаток дня после ухода транспорта Дик и Чарли провели на берегу, непрерывно куря и перебрасываясь незначительными фразами, думая о том часе, когда они покинут опостылевший остров. Жара в этот день как-то особенно донимала их, но купаться они боялись: лагуна по-прежнему кишела акулами.

– Мне кажется, – сказал Чарли, окинув взглядом остров и покосившись в сторону башни, – что нам еще придется как следует попотеть.

Чарли не ошибся. На следующее утро всех разбудил рев моторов. Громадный, сверкающий на солнце транспортный самолет ВВС США проплыл над островом, развернулся и пошел на посадку. Выше него в бездонной синеве неба серебристыми мушками кружили девять реактивных истребителей. Самолет приземлился в северной части острова, где не было построек, и все удивились искусству, с которым пилот посадил многотонную махину в каких-нибудь пяти метрах от берега. Истребители, сделав прощальный круг, улетели.

Из здания управления высыпали люди. Полковник Смайерс и Болл спешили к самолету, остальные – к рабочим баракам.

– Пятнадцать человек к башне – устанавливать лебедку, – задыхаясь от быстрого бега, крикнул старший десятник, – тридцать – на разгрузку!.. Пяток останется при мне. Скорей, ребята, самолет еще сегодня должен улететь обратно!

Чарли и Дик попали на разгрузку. Из открытого люка им передали по одному небольшому ящику, обитому прочной фанерой.

– Все ящики – к башне! – распорядился высокий, худощавый человек в коротких штанах, темных очках и пробковом шлеме.

Он прилетел на самолете и, по-видимому, был важной персоной, если судить по почтительности, с которой к нему обращались Смайерс и Болл.

Отходя, Дик и Чарли слышали, как он сказал десятнику:

– Послушайте… как вас… Распорядитесь, чтобы ящики складывали не штабелем, не в кучу, а по одному прямо на землю. Понимаете?.. А вы, Болл, проследите за этим…