Сергей Лукьяненко - Истории фэндома, взгляд наискосок Страница 6

16.01.89 Исмагилов М.И. — КЛФ МГУ

…Во-первых, вас интересуют «необъяснимые явления, происшедшие в 60-е годы с одной из групп геодезической экспедиции, отправленной на Барса-Кельмес». Сообщаю вам, что в течение 5-летней безвыездной островной жизни мы не наблюдали резкие изменения метеоусловий и… часы наши никогда не отставали. Подобного рода вопросы могла разрешить метеостанция, расположенная в восточной части острова, управляемая Узбекской ССР. Но она тоже не отмечала какие-либо скачки в природе острова.

Сообщаю вам, что на территории о. Барса-Кельмес никому никогда не приходилось видеть и находить отпечатки вымерших организмов, в частности ящеров. Сообщения писателей 1959 г. на страницах «Ленинской смены» и др. — это газетная «утка», фантазия, на что и вы сами намекнули в своем письме.

В-третьих, пару слов о названии острова Барса-Кельмес, что значит «пойдешь-не вернешься». Это довольно точное казахское название дано острову ввиду его малой доступности в прошлом, и воспринимается теперь без особых раздражений. Так что ничего в этих названиях нет сверхъестественного…

Увы. Ничего интересного Исмагилов не сообщил. Я решил найти полный текст пресловутой статьи и исследовать все зацепки, которые можно будет из нее выжать.

Г.Новожилов. Тайна острова Барса-Кельмес. «Ленинская смена» (Орган ЦК ЛКСМ Казахстана) N 111 (4799), 7 июня 1959 г.

Я кинооператор и очень люблю свою профессию. Наряду с этим я немного исследователь — меня все время тянет к чему-то неведомому, утраченному или забытому.

Несколько лет назад мне попалась в руки книга о жизни Тараса Григорьевича Шевченко, написанная известным ученым, фамилии которого я называть не буду. Все знают, что ссыльный поэт, будучи рядовым 2-й роты 4-го Оренбургского батальона, был в числе первых исследователей Арала. В 1848 году он с экспедицией лейтенанта Бутакова плавал на шхуне «Константин» и создавал свой знаменитый альбом «Берега Аральского моря».

Меня заинтересовало письмо, где Шевченко описывает природу какого-то острова и охоту на сайгаков. Шевченко поразил фантастический вид обвалившихся склонов морского берега, похожих на развалины средневековых замков или крепостей с остатками башен, рвов и зубчатых стен.

Здесь, среди этих развалин, Шевченко обнаружил какие-то странные кости, очень заинтересовавшие поэта, но недостаток времени не позволил ему рассмотреть их, он только упомянул о своей находке.

Что же это были за кости? На этот вопрос я не нашел ответа.

Позднее, побывав на ряде островов Аральского моря и сопоставив виденное с описаниями Шевченко, я догадался, что кости были им найдены на острове Барса-Кельмес…

Почему же остров получил такое название?

Я знал официальную версию, но, откровенно говоря, не слишком верил ей. Уж очень все было просто. Хотелось знать подробности, однако местные жители ничего существенного добавить не могли, они сами с интересом выслушивали мои рассказы и как-то странно помалкивали. Мне удалось только услышать, что трупов на острове не нашли. Куда же они девались?

— Никто уже ничего не помнит, — сказал мне Сергей Иванович Петухов, старый капитан небольшого буксира, на котором мы теперь плыли. — Есть тут один человек, — задумчиво добавил Петухов, ходят про него слухи, что он что-то знает, но старик этот кремень и никому ничего не рассказывает. Покажу я вам его, когда придем в Муйнак, попытайтесь его растормошить, если уж вам так хочется.

Так получилось, что пришлось посидеть в Муйнаке, надо было ждать, пока спадет вода. В дни ожидания я и познакомился с Нурпеисом Байжановым…

Мне не терпелось скорее начать свои расспросы, и я с трудом удерживался, понимая, что поспешностью можно испортить все дело. Впрочем, я мало надеялся узнать что-либо, старик за чаем все время молчал и не сказал даже двух слов своей жене, старой Сабире. Наконец, с чаем было покончено.

Старик немного отодвинулся от стола к стене и, подтянув к себе подушку, оперся на нее локтем. Жена тут же подала ему кисет с табаком. Я поспешил вытащить свой «Казбек» и протянул открытую коробку старику. Он взял папиросу и, помяв ее своими узловатыми, скрюченными ревматизмом пальцами, не спеша закурил. Выпустив дым, он долго смотрел сквозь него на задернутое занавеской окно и вдруг, не дожидаясь моих вопросов, заговорил:

— Зачем пришел — знаю, что спрашивать будешь — знаю, а вот зачем тебе это — не знаю.

Я понял, что со стариком хитрить нельзя, надо говорить прямо. Я решил, что настал подходящий момент и, глядя на старика в упор, сказал, понизив голос:

— Шевченко был на Барса-Кельмесе и видел там кости.

Старик вздрогнул, но, может быть, мне это только показалось.

— Кости ты говоришь, кости, — он потер зачем-то лицо руками, словно стирая паутину, и уже спокойнее спросил. — Про какие кости ты говоришь, какие кости видел Шевченко на БарсаКельмесе, они бывают разные.

— Шевченко видел на острове необыкновенные кости, — все так же вполголоса ответил я и неожиданно для себя добавил. Необыкновенные кости — не то зверя, не то птицы.

Старик закрыл глаза и несколько секунд молчал.

— Значит, это правда, — заговорил он, не открывая глаз. Слушай, добрый человек, а ты не соврал мне про Шевченко, откуда знаешь?

Я рассказал старику о письмах Шевченко. Он опять закрыл глаза и покачал головой.

— Смеяться над стариком будешь, скажешь — байки рассказываю, а это не байки и я тебе докажу, — старик поднялся и подошел к стоящему в углу небольшому обитому цветной жестью сундучку. Он было наклонился к нему, но, махнув рукой и сказав «потом», снова вернулся на свое место.

— Я ничего не видел и не знаю, — заговорил он, скручивая папиросу из самосада, — расскажу то, что говорил мне отец. Давно это было, давно, — старик помолчал, отдавшись воспоминаниям. Мой отец, — снова начал он, — в ту пору был еще подростком. Дед охотно брал его с собой в море, и всегда они возвращались с хорошим уловом, с ними еще Копан Давлетов ходил рыбачить. В те годы не было у казахов ни хороших лодок, ни моторов, но и на своих парусниках заплывали рыбаки далеко. У берегов БарсаКельмеса рыбачили часто, тогда его по другому называли «Суджок», значит «Безводный».

Однажды — рассказывал отец — в сильный ветер сорвало у них парус и лодку понесло к южному крутому берегу острова, где они рыбачили редко — глубоко там, и к берегу пристать негде, крутой он очень. Ну, пока возились с парусом, подогнало их ветром, и того гляди разобьет лодку о берег. Кое-как удалось все же закрепить парус и понемножку вдоль берега двигаться. Вот тут и увидели они высоко над морем в обрыве берега белый камень.