Сергей Синякин - Марки нашей судьбы Страница 6

Андропов все чаще впадал в меланхолию и прикладывался к любимому шотландскому напитку "Jonny Woeker". Облавы на улицах и в банях стали неотъемлемой чертой времени. Министры летели со своих постов, как надышавшиеся дихлофоса мухи.

Нервы и усталость обострили старую болезнь почек и это обусловило обязательность негативных последствий.

Незадолго перед смертью Ю.В.Андропов пригласил к себе страдающего от одышки и старости К.У.Черненко. "Коська, - спросил Юрий Владимирович, скажи честно - ты марки зажилил?" Черненко замялся и отвел глаза. Андропов все понял, откинулся на подушки и прикрыл глаза. "На хрена они тебе были нужны? - горько спросил он. - Сам ведь на погост уже поглядываешь, чего ж страну за собой в могилу тянешь?" Черненко отвел выцветшие от старости глаза в сторону и, невнятно шевеля зубным протезом, прошамкал: "Для народа!" "Эх, Коська, - устало сказал Андропов, - быть тебе новым генсеком, да недолго", - и закрыл глаза.

Пророчество Ю.Андропова полностью подтвердилось. К.У.Черненко пробыл у руля государства около года. Рулить он особо не пробовал, просто старался держать руль прямо. По его поручению сотрудники МИД связались с почти уже обезумевшим арабским филателистом, который, отчаявшись получить марки законным путем, уже сговаривался с Ясиром Арафатом и известным террористом Лениным Карлосом по кличке Шакал о захвате советского консульства в Израиле для обмена заложников на вожделенные марки. [Ясиру Арафату как раз отказали в очередном безвозмездном займе в Москве, и он был обижен на советское руководство, а Карлосу было все равно, кто заплатит ему за теракт. "Деньги не пахнут, - говаривал этот старый террорист. - Доллары одинаковы что у белых, что у негров, что у коммунистов, что у антикоммунистов, а для своего из страны "третьего мира" за хорошие бабки потрудиться вообще в кайф".]

Обрадованный и разом поздоровевший шейх примчался на личном "Боинге" в Москву и поселился в гостинице "Россия" в триста шестом номере. Утром следующего за приездом в Москву дня шейх включил телевизор и увидел нервно улыбающуюся дикторшу, которая, кусая губы, произнесла: "Товарищи! Вы будете смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата!"

Шейх понял, что прежде всего утрата касается его самого. Он гортанно закричал по-арабски, дамасским клинком посек в номере купленные накануне сувенирные матрешки, в пух порубил подушки и одеяла, и - весь в пуху бросился в коридор, чтобы кого-нибудь зарубить и тем дать хоть какое-то успокоение своей бунтующей бедуинской душе. Коридорной в тот день была Дарья Асланова, отличница боевой и служебной подготовки войск Комитета Государственной Безопасности, спортсменка, прапорщик и просто красавица. Изящно выбив туфелькой клинок из руки сумасшедшего араба, она тут же с поворотом корпуса, сверкнув перед безумными глазами араба белоснежными трусиками, влепила ему в ухо такой отрезвляющий удар, что шейх пришел в себя, восторженно уставился на женщину и безропотно пошел за ней в бар, а несколько позже в один из московских загсов, а еще через день вылетел в свои Эмираты с любимой восьмой женой, которую радостно провожал весь женский персонал гостиницы и первые уж расцветающие московские путаны.

Следующим и последним Генеральным секретарем ЦК КПСС стал бывший ставропольский комбайнер М.Горбачев. Он дождался наконец своего звездного часа. Уныло прозябавший на сельском хозяйстве, он в одночасье стал вождем и гением. [Странное дело, не успеет человек занять пост в правительстве, как немедленно выясняется, что у него гениальные способности, каждое его слово возводится в закон, речи издаются многотомными и многотиражными сочинениями, без ссылки на которые неприлично готовить научные статьи и доклады. М.Горбачев приятным исключением из правила не стал. Жаль, что в собрание его речей и сочинений не вошли те речи, которые М.Горбачев произносил на ставропольских полях, пытаясь отремонтировать неисправный комбайн. Несомненно, что этот том пользовался бы большой популярностью у колхозников, да и не только у них.]

Со слов самого М.Горбачева на решительные действия его подвигла жена Раиса Максимовна. В Генеральные секретари он прошел большинством голосов, только Б.Ельцин "обиженно посопел, но протестовать не стал". Как на крыльях Горбачев летел домой, но еще в прихожей Раиса Максимовна вылила на него ушат холодной воды: "А альбомы с марками ты забрал?" Разумеется, что о марках Горбачев в радостной горячке забыл. Вспомнила о них Раиса Максимовна и как нельзя кстати. Марки увез Гришин, что стоило ему членства в Политбюро.

Альбомы перешли к Горбачевым. Теперь уже каждый в ЦК понимал, что Старгородская коллекция - это надежный и очень большой капитал. В ЦК начался разлад. Филателистическое поветрие добралось и до провинции. Каждый руководитель принялся печатать в своей республике собственные марки. Всех перещеголял Туркмен-баши. Он отпечатал в Англии серию марок, каждая из которых являлась истинным произведением политического искусства. Здесь были марки "Туркмен-баши и весь туркменский народ", "Туркмен-баши, возлежащий после обеда", "Туркмен-баши, читающий Коран под портретом Ленина", "Туркмен-баши и Алла Пугачева", "Туркмен-баши, объезжающий коня" и знаменитая марка "Туркмен-баши, Ленин, Маркс и Энгельс, беседующие у канала". Была отпечатана марка "Туркмен-баши, дающий указания муллам", но после некоторых размышлений тираж этой марки был уничтожен и взамен допечатали марку "Туркмен-баши достойно внимает Аллаху".

Нельзя сказать, что М.Горбачев совсем не боролся против марочной самостийности. Последовательно вышли Постановления ЦК КПСС "О едином марочном пространстве", "О разграничении прерогатив Союза и Республик в выпуске марок". Особое возмущение Генерального секретаря вызвала серия марок, выпущенная львовскими националистами из "Руха". Серия называлась "Герои Украины". На первых выпущенных марках были традиционные С.Бандера, Петлюра и печально известный немецкий агент Коновалец, Кочубей и Мазепа тоже особого удивления не вызвали. Но на последующих марках были изображены Добрыня Никитич и Алеша Попович, князь Владимир, Ярослав Мудрый, Щек и Хорив, Ермак, Стенька Разин и космонавты-украинцы. Правда, вскоре хохлы облажались, выпустив марку, посвященную герою гражданской войны Рабиновичу. Как житель города Одессы Рабинович, несомненно, был украинцем, вполне вероятно, что в гражданскую войну он проживал в Одессе, но никто не мог объяснить, в чем заключался его героизм. Здоровый хохляцкий смех доносился из Канады, эхом отзывались канадцам хохлы Израиля, и на этом серия приказала долго жить, не дав Горбачеву принять каких-либо действенных мер.