Юрий Добронравов - Реинкарнация, или «Янки-2000» Страница 6

С этими словами я опрокинул в себя порцию отвратительного пойла. И как только хрустальный бокал, из которого я пил, не лопнул от стыда за порученную ему работу! Крепкий вонючий самогон тут же закружил мне голову, и я ткнулся лицом в мягкую шелковую подушку.

Не стоит утомлять читателя дальнейшим описанием моих мучений. Я и так уже вылил на его голову потоки боли. Зачем еще больше портить и без того мрачное настроение, вызванное моим рассказом. Скажу только что примерно недели через две или две с половиной я, проснувшись, понял, что боль от ломки смогу вытерпеть, а вливать в себя сивуху — уже нет сил. И тогда я решил сделать перерыв.

Пошатываясь, я вышел на веранду и плюхнулся в шезлонг.

— Гарви, вы же простудитесь, — забеспокоилась госпожа Ингри, — Я принесу вам одежду и плед.

Только сейчас я заметил, что вышел на свежий воздух в одних трусах. Но это меня не беспокоило. Скорее наоборот, Прохладный воздух приносил облегчение.

Я отрицательно помотал головой и, немного отдохнув, спустился с веранды в парк.

Это была моя первая и самая трудная прогулка за время пребывания на вилле. Но она положила начало выздоровлению. Ко времени отъезда я уже не только спокойно гулял, но и ежедневно бегал по пустому морскому берегу. Кажется, моя терапия принесла плоды. Чувствовал я себя вполне сносно. Настолько сносно, что заставил горничную вылить остатки пойла в фарфоровый унитаз. Это весьма удивило моих компаньонов. И обрадовало. Еще бы! Я не окочурился с перепою, а, стало быть, от Буржуина не нагорит. К тому же, есть шанс получить заработанное.

Мне же особенно радоваться не приходилось. Да, физическое состояние улучшилось, но моральное — увы. Депрессия и беспричинный страх никуда не делись. Призрак сумасшествия продолжал стоять за спиной, зло усмехаясь. Никуда, мол, не денешься, старик, от природы не убежишь! И я, чтобы избавиться от проклятых наваждений, целыми днями изводил себя кроссом по пляжу и прибрежным скалам, подъемом гранитных валунов и подтягиванием на ветке раскидистого дерева.

Рубио с плохо скрываемой презрительной улыбочкой посматривал на мои потуги. Так чемпион смотрит на дилетанта. Как хотелось сбить с него эту спесь! Ишь, стоит на высокой скале над бухтой в позе Бонапарта и ухмыляется, глядя, как я преодолеваю крутой подъем!

— Гарви, все-таки вам следовало бы одеться. Простудитесь.

— Неужели? — с трудом вымолвил я сквозь одышку, — Боюсь, Руби, тебя скорее хватит тепловой удар. Погодка — прелесть, а на тебе и свитер, и плащ, даже шляпу напялил. А ну, давай, наперегонки. Кто быстрее прибежит на веранду дома.

— Гарви, — усмехнулся Рубио, — Пока вы еще мне не конкурент. Я столько за свою жизнь набегал, что вам и не снилось.

— Да? Ну, так за чем остановка? Прибежишь первый — получишь от меня премию. А проиграешь — будешь обращаться ко мне на «ты». Идет?

— Как скажете, господин Гарви. — (Нет, он явно надо мной издевается!) — Бегите! До виллы два километра. Один из них — вам фора.

— Не нужна мне твоя фора, — тут уже я изобразил на лице презрительную гримасу. — Вилла — вот она, через залив до нее рукой подать.

Теперь мой надзиратель испугался не на шутку.

— Гарви, не надо глупой бравады. Насколько мне известно, вы не плавали ни в чем, глубже ванны.

— Правильно. Но мне кто-то рассказывал, что нужно махать руками и ногами. Вот как раз и повод попробовать. Ну же, Руби, слабо через бухту наперегонки?

Рубио кинулся ко мне, намереваясь схватить в охапку и оттащить от обрыва, но не успел. Я оттолкнулся и полетел вниз с десятиметровой высоты. Стремясь сильнее досадить своему компаньону, я орал, махал руками и ногами, и только возле поверхности сгруппировался и вошел в воду, вытянувшись в струнку.

Когда я научился плавать, я толком и не помню. Все мое детство прошло на Днепре. Я сгорел бы со стыда, если бы хоть в чем-то уступал своим товарищам. Тем более, в умении плавать и нырять. Я не ходил в спортивную секцию, не устанавливал рекордов, но плавал вполне прилично. Со временем подкорректировав свою манеру плавания сравнив его со стилем спортсменов, я и вовсе стал умелым пловцом. Даже за школу выступал, правда, без особого успеха. И вот теперь, очутившись под водой, я задумался. Что важнее — память сознания, или память тела? Если первое — то я благополучно переплыву эти несчастные полтораста метров. А если второе — скорее всего, мне не вынырнуть.

Но я вынырнул. Нет, не вынырнул — вылетел на поверхность, как дельфин в дельфинарии. Еще бы! Вода была не просто холодная, а уж-ж-жас, какая холодная! Тут не до моего коронного брасса! Пришлось вовсю махать руками и ногами, как было обещано сопернику. Скоростным шестиударным кролем я мгновенно преодолел злополучные метры серой воды и выкарабкался на берег. А теперь, чтобы не околеть — бегом марш!

Когда запыхавшийся Рубио влетел на веранду, я уже старательно тер красное тело жестким полотенцем.

— Домой! Сегодня же! — рявкнул телохранитель, — Тем более, что ваш…

— Рубио! Карточный долг — долг чести!

— Ладно, твой. Твой папаша телеграмму прислал. Да и Ингри уже к внукам нужно. Так что, на сборы — час.

— Ну, и где это вы научились так плавать, Гарви? — Сказал Рубио, когда мы остались в машине одни. Госпожа Ингри вышла возле своего маленького домика и уже обнималась с внучатами, изрядно соскучившимися по бабушке. Ее поездка удалась. Женщина битый час благодарила меня за свой гонорар и немалую премию, на которую я расщедрился.

— Господин… Ах да, простите, Гарви. Если вам что-либо когда-нибудь понадобится…

И далее в том же духе. Пришлось, чтобы не обижать добрую женщину, кое-что у нее попросить. А именно, буквари ее сорванцов. И не только буквари. Мальчишки согласились быть моими репетиторами. Что тоже не было лишним. Вдруг кому-то придет в голову написать мне письмо? Я и говорю, то еще с запинками, а букв и вовсе не знаю.

— Рубио! Уволю. Проиграл — так выполняй! — впервые за последнее время мне удалось выдавить из себя смешок.

— Хорошо, хорошо, — пробурчал телохранитель, — Так, где ты научился так плавать? Признаться, даже я тебя, наверное, не обогнал бы.

— Ты мою ванну видел? В ней на яхте можно плавать.

— Ладно, не хочешь, не говори, — обиженно процедил сквозь зубы собеседник. — Странным ты стал. Здорово, видать, черепушкой приложился.

— Оставим эту тему, — осторожно предложил я, шмыгая сопливым носом. Все-таки плавание в ледяной воде не прошло для меня бесследно. Эх, не мое тело, не мое! Раньше бывало, напаришься в баньке — и в сугроб!

— Лучше скажи, Руби, нет ли в папашином дворце маленькой комнатенки, где я мог бы делать зарядку или разминаться после сна?