Кир Булычев - Прискорбный скиталец Страница 6

- Для нас это загадка, - добавил Гнец-18.

Тогда Начальник N 1 приказал всем посторонним выйти из комнаты, запер дверь, заглянул под стол - не остался ли там кто-нибудь, поманил путешественников пальцем и сказал шепотом:

- Я-то знаю, что наверху жить можно. Но другим об этом знать не положено. Триста лет назад на нашей планете бушевала война. Она была такой всеобщей, что абсолютно все было разрушено. И люди сохранились только в глубоких бомбоубежищах. После войны жить наверху было нельзя. Даже выглянуть опасно. Там все было настолько разрушено и заражено, что даже комар через три минуты умирал. Вот мы и переселились под землю. В этом есть недостатки, зато очень удобно держать в руках население. Вот мы и внушаем, что никакого другого мира не существует. А вы для нас - опасные сумасшедшие и возмутители спокойствия. Так что придется вам провести остаток своих дней в тюрьме.

Закончив речь, Начальник N 1 вызвал стражу, путешественников затолкнули в темный каменный мешок и захлопнули за ними железную дверь.

- Вот попались! - сказал в сердцах Удалов. - У меня же отпуск скоро кончается. Так дело не пойдет.

Он хотел было барабанить в дверь и требовать справедливости, но Гнец-18 объяснил, что ничего из этого не выйдет. Они все равно проникли сюда без разрешения, а раз местные жители думают, что, кроме их мира, никакого другого нет, а если и есть, то он для жилья не приспособлен, значит, Удалов с Гнецем ниоткуда не приезжали, а они - местные жители с вредными мыслями.

- Все равно, - ответил упрямо Удалов, - я этого так не оставлю.

- А что можно сделать? - удивился Гнец-18. - Наш путь завершен. У нас даже ничего нет - ни фонарей, ни бластеров, ничего. Все отобрали полицейские. Жаль только, что мы не выполнили задания, и нас будут понапрасну ждать дома. Прощай, друг Корнелий. Прости, что я впутал тебя в эту историю.

- Ни-че-го подобного, - ответил Удалов, глядя в кромешную тьму. - У меня дела дома. У тебя дела дома. А ты собираешься просидеть здесь всю жизнь. Эй! продолжал он, подходя к двери. - Здесь есть кто?

- Я на страже, - ответил голос из-за двери.

- Нас скоро выпустят?

- Из этих каменных мешков еще никто не выходил живым, - ответил глухой голос стражника.

- Я так и думал, - прошептал Гнец-18.

- Может, никто и не выходил, - сказал тогда Удалов, - Но все равно я обязан открыть тебе, стражник, глаза. Ты меня слышишь?

- Слышу, - ответил стражник.

- Мы пришли сверху, - сказал Удалов. - Там наверху светит солнце, растет трава, и поют птицы. Там светло и сухо. Планета уже забыла, что на ней была страшная война. Она ждет, когда снова вернутся люди. А вы сидите внизу, как кроты в подземелье.

- Наверху ничего нет, - сказал стражник.

- Это тебе вдолбили с детства, что ничего нет. Твои начальники боятся, что как только вы выберетесь на волю, то разбежитесь во все стороны.

- Наверху ничего нет, - повторил стражник. - Там пусто. Там смерть. Жизнь кончается на двадцать третьем ярусе. И не понимаю, зачем все эти разговоры? Может, вы сумасшедшие?

- Тогда зачем нас посадили в каменный мешок? Ведь сумасшедших надо отправлять в больницу.

- У нас нет больниц. Мы живем и умираем, когда наступает для этого время.

- Пойдем с нами наверх, - сказал Удалов. - Там тепло, светло и сухо.

- Не соблазняй меня, - сказал стражник.

- Там поют птицы и журчат светлые реки...

Стражник грустно вздохнул.

- Это похоже на сказку, - сказал он.

- Ты ничем не рискуешь, - сказал Удалов. - Если тебе не понравится, ты вернешься.

- Не соблазняй, - сказал стражник. - Ты говоришь - тепло, светло и сухо?

- И дует ветер. И шелестят листьями деревья. И жужжат пчелы, отыскивая путь к улью, и стрекочут кузнечики.

- Я не знаю, что такое деревья, и не слышал, как жужжат пчелы, - сказал стражник. - А если ты лжешь, незнакомец?

- Тогда ты приведешь нас обратно и никогда не выпустишь отсюда.

- Хорошо, - сказал стражник, - только я вам завяжу руки, чтобы вы меня не убили. Ведь не исключено, что вы сумасшедшие или хитрые преступники.

- Соглашайся, - прошептал Гнец-18. - Соглашайся на все.

Он воспрянул духом.

Стражник связал путешественникам руки и повел их коридорами к скрипучему грузовому лифту.

- Этот лифт поднимет нас на предпоследний ярус, - сказал он, подведя путешественников к ржавой клети, - а там посмотрим.

Лифт поднимался целую вечность. Гнец боялся, что за ними будет погоня, и спрашивал, нельзя ли поторопить лифт.

- Других нету, - мрачно отвечал стражник, который оказался сутулым мужчиной с бледным и рыхлым, как манная каша, лицом.

- Куда дальше? - спросил он, когда лифт через полчаса остановился. Он явно жалел, что поддался на уговоры, и вот-вот готов был повернуть назад.

- Теперь недолго осталось, - сказал Гнец-18, в котором, словно компас, было заложено чувство направления.

Они шли так быстро, что стражник еле поспевал за ними. Его керосиновый фонарь раскачивался как маятник, и оттого казалось, что туннель заполнен прыгающими тенями. Они миновали шахту, поднялись по лестнице, попали в тупик и пришлось возвращаться назад, пробежали через узкий проход, в котором ржавели автомобили и мотоциклы, и в тот момент, когда стражник, запыхавшись, сказал, что больше не сделает ни шагу, увидели впереди пятнышко света.

Удалов первым добежал до входа в подземелье и вскарабкался наверх без помощи рук, которые были связаны за спиной.

- Свобода! - закричал он, как джинн, выпущенный из бутылки. Следом выбрался Гнец-18.

- Вылезай, - сказал он стражнику, который, зажмурившись, стоял на дне ямы.

- Не могу, слишком светло, - сказал стражник.

Удалов и Гнец-18, повернувшись спинами друг к другу, развязали путы. Потом Удалов лег на край воронки, протянул руку вниз и помог стражнику выбраться на поверхность.

- Открывай глаза понемножку, - сказал Удалов. - Солнце зашло за облака, не страшно.

Стражник стоял на краю воронки, и у него дрожали колени.

Наконец он осмелился открыть глаза и, щурясь, огляделся. Вокруг расстилалась холмистая равнина, поросшая травой и полынью. Далеко, у горизонта, стеной стоял лес, и начинались голубые холмы. Это было не самое красивое место на планете, но все равно здесь было в миллион раз лучше, чем под землей.

Но стражник этого не понял. Он ухватился за Удалова и простонал:

- Не могу. Лучше умру.

- В чем дело? - спросил Удалов.

- Слишком много места и слишком много света. Лучше я пойду обратно. Я вам верю теперь, но под землей лучше. Спокойнее, и всегда стены под боком.

И как Удалов ни уговаривал стражника осмотреться, подождать, как ни соблазнял его полетом над лесами, тот говорил только:

- Нет, нет, я лучше под землю. Я там рожден и умру в четырех стенах.