Александр Кампин - Контакт – Сибирь Страница 6

К вечеру заметно похолодало, и пахнущее яблоками тепло дома приятно обволокло их.

Чуть порозовев, Лена отказалась от предложения отдохнуть с Кешей наверху до ужина.

В просторной кухне с деревянной мебелью все надели фартуки. Антонина Петровна захлопотала у микроволновки, прочие под руководством Смирнова занялись салатом.

– Сергей Николаевич, какой у вас интересный передник, – сказала Лена, споро нарезая огурцы, летний запах которых заполнил кухню. На фартуке была изображена мускулистая грудь боксёра-негра, на которой болтался галстук в косую полоску.

– Он у нас пижон, – подала голос хозяйка.

– Когда меня назначили замдиректора по науке, пришлось часто ездить в столицу. Выбивать, как тогда говорили, разные необходимые для института вещи. От компьютеров до мест в морские тропические экспедиции. Дело новое, я на ходу учился, но, как человек системный, начал анализировать факторы. Там много чего требовалось, и, среди прочего, одежда – такой автоответчик: свой-чужой. Одна дама из академической бюрократии, например, подсказала: «милый мой, пуговички на рубашке обязательно должны быть с четырьмя дырочками». Дело осложнялось тем, что приходилось бывать и на Старой площади, где в ходу солидный стиль похоронного бюро. Так и привык внимательно относиться к «шмоткам».

– Как вы, справились? Теперь выкладываем всё аккуратно, – хозяин выкладывал слой за слоем, присыпая каждый слой специями из керамических цилиндриков.

– Леночка, вы, я вижу, нацелились всё это перемешать. Ни в коем случае.

– Как же так?

– Настоящий салат должен обладать сюжетом, вкус должен меняться, развиваться во времени…

– Леночка, видимо, наша женская доля – накрывать на стол. Поможете?

– Антонина Николаевна, командуйте.

Затренькал звонок домофона. Хозяева переглянулись.

– Виктор.

– Ну и нюх.

Пивнев знал, о ком идёт речь. Сосед из ближайшего коттеджа. Он приходил без приглашения и подолгу сидел и слушал. В разговорах почти не участвовал. Иногда Эс-эн передавал через него Пивневу записки или диски, когда барахлил местный Интернет.

Виктор молча кивнул всем и выставил на стол бутылку джина.

Наконец сняли фартуки и расселись за столом. Запах тушёного мяса пересилил нежные ароматы салата – Антонина Николаевна поставила на обеденный столик исходящее паром блюдо.

Хозяйка раскладывала мясо, Сергей Николаевич широкой лопаткой нагружал на тарелки толстые пласты салата. Пивнев глянул на Лену: ей здесь нравилось.

Наступила тишина, утолялся первый голод. Пивнев и Смирнов попивали водку из маленьких рюмок, дамы – каберне, Витя минеральную воду. Тосты были не в обычае.

– Антонина Петровна, как это у вас получается? Мясо каждый раз другое по вкусу, и каждый раз за уши не оттянешь.

– Подхалим. Но, вообще-то, вице-губернатор у нас очень требовательный.

– У тебя потребуешь.

– Какой вице-губернатор? – удивилась Лена.

– Ты, наверное, ещё в школе училась, когда Сергей Николаевич поработал почти губернатором, – разъяснил Пивнев.

– А разве из физиков идут в губернаторы?

– Хороший вопрос. У нас, у физиков, много каст, куда там Индии. Есть настоящая физика, есть ненастоящая. Физики ненастоящие тоже делятся на много дивизионов. А внутри каждой лиги свой гамбургский счёт. Так вот, из физики в чиновники, в политику уходили из всех слоев, кроме «настоящей физики». Эти – больше за рубеж.

В нашей лиге первым был, конечно, Исаак. Теперь можно признаться, что и я был не последним. А теперь к первой ступеньке близок Иннокентий Васильевич, хотя он, как и покойный Исаак, в этой иерархии не разбирается. Кстати, когда я впервые увидел студента Пивнева, подумал, что толку из него не будет. Казалось, что у природы, которая создала такую гору мышц, не могло остаться сил на работу над мозгом. К тому же он очень коротко стригся, и шея была очень мощная, накачанная. Вид был устрашающий, нехарактерный для юного физика. Но, на четвертом, кажется, семестре я дал ему тему курсовой работы, рутинную задачу, которую решали несколько поколений студентов. А он выдал решение в нелинейной постановке… Ладно, я отвлекся. Что объединяет всех физиков, так это уверенность, что с любым другим видом деятельности они бы легко справились. Если бы снизошли. Вот и я туда же. Правда, признаюсь, я пошёл на это из шкурных побуждений. Надо было институт отбивать. По тем временам много лакомых кусков было: экспериментальный и производственный корпуса, ВЦ, база отдыха… Уже и решения судов были. A я, злоупотребляя положением, ничего не отдал. Даже дощатого, пардон, сортира. А, вообще-то, есть в нас, учёных, некий дефект, который затрудняет общение с реальной жизнью. Вот я, например, сын колхозников, армию в артиллерии отпахал. Учился, мешки в порту грузил, для пропитания. Всякое повидал. Пришёл с демократами в областные начальники, всё объехал, со всеми познакомился. Потом сел, подумал, составил план, начертил схему. Главное, второстепенное, первоочередное. Выгнал с треском пару человек. С остальными по-хорошему. Советуюсь, ищу решения. Общаюсь с народом, старушками-пенсионерками, сборщиками на комбайновом, кооператорами, директорами. Ну, а бумаги, статистика – это само собой. Пытаюсь выстроить систему. Выступаю по телевизору, не вру, но без истерик. Отчитываюсь перед народом. Казённые дрова не ворую. Прямо второй том «Мертвых душ». А после меня пришёл ворюга, косноязычный враль. В своё время успел купить диплом экономиста, а сам из мясников – голубая кровь. Джип у него сразу появился служебный, сзади «Волга» с милицией. Первым делом всех разогнал и стал через подставную фирму газ втридорога в область поставлять. А дела у него по тем направлениям, что нам выделили, пошли вполне хорошо.

Андрей Дмитриевич. Сахаров. Занимался не совсем настоящей физикой, но и в высшей лиге не пропал бы. С Исааком они где-то в молодости пересеклись, а в последние годы жизни время от времени встречались. Исаак считал его одним из замечательных людей века. Написал Андрей Дмитриевич проект Конституции СССР, замечательный, демократический, либеральный… и неосуществимый. Нежизнеспособный.

Эйнштейн. Тоже много размышлял о разумном обустройстве человечества. Предложил идею мирового правительства, для чего требовалась редкая смелость. После того, как слово было сказано, многим стало понятно, что мысль совершенно правильная, но неосуществимая. А если бы осуществилась, неизвестно, что бы вышло.

– Может, и неплохо иметь мировое правительство, – сказал Пивнев. – Но большая часть правительств своим странам ладу не даст. С чего бы мировой кабинет оказался лучше?

– Кому чай, кому кофе? – спросила хозяйка. Лена сразу поднялась помочь, и вскоре ароматный кофейный пар реял над чашечками.