Марта Уэллс - Стихия огня (Иль-Рьен - 1) Страница 6

Женщина сняла маску и бросила ее на стол. Узкое лицо с ясными глазами и тонким носом, обрамленное неброскими светлыми волосами, казалось слишком обыденным и незаметным, чтобы ей можно было доверить роль героини без маски. Вылинявшее красное платье оказалось изрядно изношенным — оно было несколько лучше, чем у простой поселянки, и без дешевой мишуры гулящей женщины. Что бы ни плели сплетники, из шлюх выходили слишком одноплановые актрисы.

Женщина ухмыльнулась, глядя на Бараселли. Дым свечей и глиняных трубок поднимался вверх к балкам высокого потолка таверны и сгущался в облачко позади нее. Интересный сценический эффект, однако Бараселли он показался несколько тревожным. Женщина сказала:

— Я не буду требовать с вас состояния. Мне хватит того, что вы платили последней актрисе за эти роли.

«Зубы у нее просто прелесть», — подумалось ему.

— Ну, хорошо. Вы — наша Коломбина. Но учтите, только благодаря стечению обстоятельств. У нас важный ангажемент — очень важный. И если вы привлечете публику, мы оставим вас. Если же сыграете плохо — мы расстанемся. Если все будет в порядке, я плачу один сребреник за две недели и честную долю того, что бросят на сцену.

— Хорошо, я согласна.

— Антон! Посмотри в окно.

Гарин, все еще с наклеенной седой бородой Панталоне, тяжелым шагом поднялся по лестнице.

— Что? У меня дела.

Гарин шагнул мимо него и настежь распахнул ставню окна, перед которым стоял стол Бараселли.

— Проклятый дурак! Напустил в комнату ночного воздуха вместе с боглями [Болотные духи, привидения]. — Бараселли резко вскочил и сдвинул стол, расплескав вино на запятнанный пол.

— Да ты погляди, — указал Гарин.

«Маскарад лицедея» располагался посреди скопления таверн и старых домов у подножия небольшого холма, с которого открывался отличный вид на Речной квартал. Внизу перед ними лежали узкие, отчасти перекрытые балконами улицы старой и бедной части города, в конце концов выходившие на просторные площади с колоннадами променадов, окруженных садами богачей. Дальше на запад над шифером, черепицей и железом крыш поднимались купола храмов, фантастические и причудливые изваяния, украшавшие крутые кровли основательных домов знати, каменная филигрань шпилей дворцов на насыпных островах вверх по течению реки; бегущие облака, то скрывая, то закрывая луну, бросали на скопление форм серебряные лучи или черные тени. Но сейчас среди тесных очертаний сооружений Речного квартала горел огонь — яркое пятно света во тьме.

— Кажется, где-то возле Крестовой, — заметил Гарин.

Следом за ним наверх поднялись, любопытствуя, другие актеры.

— Спаси нас, Господи… только бы огонь не распространился, прошептал кто-то из них.

— Еще один скверный знак, — пробормотал Бараселли.

В прошлом месяце один шут умер от лихорадки. В Адере — пусть не в Иль-Рьене — всегда считалось, что шуты приносят удачу, и эта смерть потрясла всю труппу. «О Боже! О Земные духи! Не присылайте больше предзнаменований именно перед этим представлением», — помолился про себя Бараселли.

— Возможно, это хороший знак, — пропела новая Коломбина, только что выбравшая себе яблоко в стоявшей на столе вазе. На откровенное беспокойство всех остальных она глядела, не скрывая удивления. — Некоторые люди именно так относятся к огню.

Черный дым уходил в ночное небо.

Они въехали через врата Святой Анны на мощеный двор между высокими стенами конюшни и казарм цистерианской гвардии. Фасады обоих сооружений казались практически одинаковыми, хотя время и непогода по-разному оставили свой след на тесаном камне. В каждое здание вели три огромные арки, расположенные друг против друга по всей длине двора. Огни факелов отражались от увлажненного туманом камня, конюхи с подручными спешили забрать коней, выходили разведать причины переполоха любопытные цистериане.

Томас спешился, передал поводья одному из конюхов; сняв перчатку, взъерошил гриву коня и только потом разрешил увести животное. Территория эта принадлежала цистерианам, однако через нее пролегал кратчайший путь во дворец, а капитан стремился поместить Галена Дубелла в огражденное от чар помещение, прежде чем Грандье успеет предпринять новую попытку украсть старого чародея.

Дворец был недоступен для фейри, их заклинаний и прочих способов магического нападения. Ограждающие чары были подогнаны, как куски головоломки или наборное стеклянное окно: они постоянно смещались, менялись местами, накладывались друг на друга, передвигались по собственной воле в своем домене. Они не позволят чарам Грандье похитить старика, как он сделал это в Лодуне, ну а прочие ресурсы дворца были способны отразить нападение любого количества наемных мечей.

Пока Томас пересекал двор, направляясь к обоим волшебникам, к нему присоединился командир цистериан Вивэн. Гвардия эта набиралась специально для охраны дворца из семей богатых купцов и землевладельцев-дворян. Вивэн занимал свой пост в течение пяти лет. Хотя цистериане во всем находились в прямом подчинении короля, у командира гвардии не было собственных политических целей, и Томасу удавалось легко ладить с ним. Командир спросил:

— Полночная вылазка? Интригующее занятие!

— Лично я предпочел бы оставаться здесь и вместе с вами караулить конюшни, — ответил Томас.

Вивэн фыркнул.

Старый король Фулстан сделал цистериан своими телохранителями из неприязни к рыцарям-альбонцам, которые традиционно занимались этим. Когда сын Фулстана Роланд взошел на престол, не доверяя всему, что принадлежало его отцу, он удалил цистериан и возвратил альбонцев. Сменив положение королевской гвардии на положение гвардии покойного короля, они утратили прежний престиж, и люди королевы никогда не забывали напомнить об этом. Другой причиной для придирок служил цвет парадных мундиров — темно-зеленых, отороченных золотом, — напоминавший об украшениях зимнего праздника и делавший их хорошей мишенью для шуток.

Подъехав к ним, Гидеон спрыгнул с коня и спросил:

— Какие будут приказания, капитан?

— Отошлите этих господ обратно в Дом гвардии. — Когда лейтенант приблизился, Томас добавил, понизив голос: — Ступай к Лукасу. Расскажи ему о том, что случилось, и подожди на всякий случай, если у вдовствующей королевы вдруг возникнут вопросы к тебе. Я повидаюсь с ними позже. — Он намеревался удвоить число стражников на отведенных ему постах и поместить Дубелла под пристальное наблюдение.

— Слушаюсь, капитан, — кивнул Гидеон.

Пока Гален Дубелл и Браун слезали с коней, Вивэн разглядывал старого чародея с недоверчивым любопытством и наконец спросил: