Аксюта - Фрилансер от ксенологии Страница 6

А заодно нас накормили и напоили до отвала, и это было закономерно. У всех родителей, даже таких которые понарошку, потребность питать и воспитывать возникает рефлекторно, стоит только подходящей особи оказаться в сфере их влияния. И когда с питанием было покончено…

— Итак, юные люди, — сказал Юн-Шу, папа нашего Сашика, в финале беседы, — собираетесь ли вы постигать красоту и величие старшей цивилизации, впитывать её духовные ценности и удивляться гармонии природы нашей родной планеты?

— У нас всего два стандартных земных дня на всё про всё, — предупредил Мика и тем подписался на всё выше перечисленное.

Ознакомление с материальной культурой и природой заодно началось с отведённой нам комнаты.

— Если вас не устраивает аутентичность обстановки, — сказала Чин-Ши, мама нашего приятеля, оглядывая критическим взглядом пещерку половину которой занимал бассейн, а половину исполинская круглая подушка, на которой с комфортом могли разместиться семеро нетолстых ребят, вроде нас с Миком, — то мы можем устроить вас в Полисе, там имеются человеческие стандартные жилые модули.

— Нет-нет, — поспешно отказалась я, не желая устраивать нашим хозяевам дополнительные хлопоты.

— Нас всё устраивает, — согласился Мика. — А кроме того, было бы глупо, случайно попав на материнскую планету солеран, сразу же искать там анклав собственной, человеческой цивилизации.

— Отдыхайте. Устраивайтесь, — Чин-Ши одобрительно сощурила глаза. — У вас на это есть время, пока Юн-Шу подбирает для вас экскурсионную программу.

Отдых мне не требовался, потому как устать я не успела, зато возможность наедине обменяться кое-какими впечатлениями оказалась весьма кстати.

— Метрополия? — я вопросительно посмотрела на Мика.

— Угу. А ты не слышала, как патрульный назвал эту планету Солью? Наш приятель забыл нас предупредить, что происходит из легендарной прародины всех драконов.

— А Полис, это значит тот самый единственный на всю планету город, где находятся представительства всех планет солеранского сектора галактики и нескольких конкурирующих? Ой. Хочу-хочу-хочу.

Мика посмотрел тем самым взглядом, каким смотрит взрослый дядя на восторженного ребёнка, а потом ещё и по голове погладил. Нет, ну как он не понимает, ведь для представителя моей профессии это уникальный, ни с чем не сравнимый опыт! Надо будет подбить Юн-Шу, чтобы он и туда нас свозил.

Ну что сказать, красивая родина у Сашика, особенно если смотреть на неё с высоты пары десятков метров, пролетая на антигравитационной подушке над мелководными озёрами, живописными скалами, поросшими поверху густой тропической растительностью, а по низу темнеющая входами-выходами в традиционные драконьи жилища. Я абсолютно точно знала, что этот ландшафт искусственного происхождения в значительной степени изменёный жителями этой планеты, но глядя на исключительно гармоничную картину, сложно было в это поверить.

Время от времени, на особо примечательных местах мы останавливались, спускались на землю и выслушивали что-то типа:

— А вот здесь у нас место знаменитой битвы Аэда-Ши с Юнген-Ши. Победили оба.

Я и в собственной, земной, истории изрядно «плавала», что уж говорить про солеранскую, а потому истолковать заявление о взаимной победе не смогла. Зато на громадную чашеобразную зеркально гладкую поверхность охотно полюбовалась. Мика покивал с умудрённым видом и поковырял носком кроссовки край исторической арены боевых действий — от слоистого края отделилась пара небольших пластинок и неспешно ускользила по направлению к центру.

Или:

— Вот это великий Хи-Хо-Ши, который вырос до границ неба, пожелал остаться со своим народом и окаменел на этом месте на вечные века, — и величественный взмах хвостом в сторону ряда довольно крупных остроконечных скал, вытянутых в одну линию.

— Не похоже, — озадаченно произнёс Мика, направляя уши в сторону демонстрируемого нам объекта. Если я что-то в чём-то понимаю, то сейчас он рассматривает этот природный феномен в тепловом диапазоне.

— А так?

Я не заметила, что и каким образом включил Юн-Шу, но поверх скал возникла голограмма статуи дракона в величественно-героической позе: сильные, но изящные лапы твёрдо опираются о землю, шея изогнута плавной дугой, вспушенная грива развивается на невидимом ветру, вдоль спинного хребта и хвоста возвышаются массивные острые гребни и видно, что это часть какого-то доспеха. Я обошла голограмму по кругу и встретилась взглядом с льдисто-прозрачными глазами каменного дракона. Кем бы ни был этот давно почивший деятель, статуя которого когда-то смотрела со скал на глубоко вдающийся в сушу узкий залив, он точно был выдающейся личностью. Именно статуя, ни о каком «окаменении» здесь явно речь не шла, это было хорошо заметно по некоторой стилизации изображённого персонажа.

— Мда, — протянул Мика сожалеюще, — изрядно время над ним поработало. Но неужели нельзя было его как-то зафиксировать, чтобы сохранить?

— Наша колыбель цивилизации имеет столь древнюю историю и культуру, что на каждом произвольно выбранном участке можно обнаружить что-нибудь значимое: предмет искусства, древнее сооружение или просто историческое место. Сохранить всё на свете невозможно, — вспушил гриву в жесте отрицания Юн-Шу. — Мы храним память.

До Полиса мы добрались ближе к вечеру, да и то, только потому, что у Юн-Шу внезапно образовались какие-то неотложные дела, а выпускать нас самостоятельно гулять в неприспособленном для инопланетников месте, он не решился. Нелишняя предосторожность, между прочим. Вся обитаемая часть Солля (а это вся суша и большая часть внутренних водоёмов) была буквально пронизана сложной сетью пространственных проходов, которые у нас, на Земле принято называть просто «драконьи двери». Зайдя в одну из них, можно очутиться не просто в соседнем помещении, а в любом месте в пределах планеты, смотря куда ведёт конкретный проход. Сами солеране отлично и видят эти двери, и умеют их открывать-закрывать, и различают маркировку на них, а вот человеку это удаётся только при определённой практике и природной предрасположенности. У меня это получалось сравнительно легко, а вот Мика различал драконью дверь только если его непосредственно ткнуть в неё носом. Именно об этом у нас и зашёл разговор, когда сидя за столиком маленького уличного кафе на одной из центральных улиц Полиса, мы ожидали, пока появится наш заказ.

— Вон же оно, — я ткнула пальцем в сторону участка терракотовой стенки, полукругом огибающей наше временное пристанище. — Окно.

— Почему именно «окно»? — Мика пристально уставился на указанное мной место, пытаясь обнаружить ту лёгкую «неправильность», которая выдавала наличие пространственной двери.