Борис Зубков - Призраки Страница 6

Он попытался вздохнуть полной грудью. Спина тяжко заныла.

- Меня беспокоит наш мальчик, - сказала Сали. - У него что-то не ладится с Моди, и это его очень огорчает. Слишком огорчает. Правда, она дурнушка, и меня удивляет, как он мог влюбиться. Но она получает крупное наследство. Поговори с мальчиком.

- Хорошо. Завтра, за обедом.

Смутное беспокойство не покидало Прайса. Неодолимое желание что-то проверить, в чем-то убедиться и успокоить себя гнало сон. Как был, в бумажной пижаме и веревочных мокасинах, Кен вышел в крохотный палисадник, который при покупке домика именовался "парком", и зашлепал к гаражу.

Он сунул палец в дырку электронно-оптического узнавателя.

Чувство тревоги усилилось. Прайс с трудом дождался, пока узнаватель сравнит узор на его пальце с образцом и впустит в гараж.

Он вынул из багажника чемодан с рекламным образцом выключателя мозгов, открыл его и остолбенел. Выключатель мозгов исчез! Вместо него в чемодане валялся кусок металла, подложенный "для тяжести"... Тот парень, который помог ему вырваться из капкана, скрытого в чемоданной ручке, украл выключатель... Украл... Исчез аппарат, секрет которого стоил миллион... Пропал рекламный образец стоимостью по меньшей мере в сотню недельных заработков Прайса. Что скажет Директор? Он вышвырнет его на улицу. Нет, убьет. Сотрет в порошок, уничтожит... Надо звонить в полицию. Бесполезно, это не обычное мелкое ограбление, тут скрываются дела поважнее, от этого происшествия за три мили пахнет промышленным шпионажем. Полиция в таких делах бессильна. Обратиться за советом к адвокату? Все равно что просить у врача совета, как воскресить покойника, сожженного в крематории сто лет нааад. Ты еще шутишь, Кен? Мрачные шутки. Приготовься к самому худшему. Прайс подумал о самоубийстве, и, странное дело, ему стало легче. В конце концов у человека всегда есть выход из тупика. Последний выход. Стоит только надеть шланг на выхлопную трубу автомобиля, просунуть шланг внутрь, покрепче захлопнуть дверцу машины и запустить двигатель... Он поискал глазами подходящий шланг и... отложил задуманное на послезавтра. Он проведет последнее воскресенье с семьей, потом безропотно и тихо уйдет навсегда. Неудачник! Уйдет навсегда, если только счастливый случай не спасет его. Конечно, он неудачник, но все же ему иногда везло в жизни... Надежды - сны бодрствующих...

Он принял две пилюли "Гипно" и заснул тревожным сном приговоренного к смертной казни.

...Воскресный обед собрал всю семью. Первым пришел отец Сали. Когда Кен Прайс вошел в столовую, тесть успел устроиться на любимом месте Прайса, подложив под себя свернутое грязноватое мексиканское одеяло, с которым никогда не расставался. На столе в луже алой крови лежал отрубленный человечий палец. Прайс вздохнул.

"Начинается, - подумал он. - Обычные шуточки дорогого тестя".

Конечно, лужа крови - всего лишь красный лакированный картон, а палец - из полиакриламида. Произведение фирмы "Ежедневные ужасы". Но все же... рядом с обеденным прибором обрубок, пусть даже искусственный... Бр-р... Но успокойся, Кен, ты решил провести последнее воскресенье в тихом семейном кругу.

Коммивояжер побаивался тестя. Тот прослыл на весь квартал отчаянным шутником. Всю жизнь он работал билетером в кинотеатре "Вампик". Сорок лет, полусогнувшись, в темноте, подсвечивая слеповатым фонариком, он усаживал посетителей в удобные кресла и снова шаркал по проходу, согнувшись громоздкой запятой, свистящим шепотом приглашая очередную парочку. Когда пришла старость и крохотная пенсия, старик впервые разогнулся и заговорил в полный голос.

На беду для всех он решил развлекаться самым игривым образом и щедро выплескивал на окружающих весь запас мрачного юмора, накопленного в темном зале "Вампик". Любимым занятием его стало изучение каталогов "Ежедневных ужасов".

Последнее, что он приобрел, истратив половину пенсии, были магнитозаписи предсмертных стонов, леденящего душу скрежета зубов и бреда параноика. Громкоговорящее устройство, толщиной не более вязальной спицы, снабженное буравчиком, позволяло, проткнув стену, устроить соседям ночной концерт душераздирающих воплей. Фирма гарантировала, что найти источник звука невозможно. Обожал старик и другое, более дешевое приобретение фосфоресцирующие составы, превращающие любую кошку в исчадие ада. Альбом специальных узоров, которые следовало наносить этими красками на кошек, фирма приложила бесплатно.

Прайс отодвинул стул. Клочья омерзительной паутины свисали с сиденья и тащились за стулом, приклеившись к ножке стола. Тесть довольно захихикал синтетическая паутина выглядела натурально и достаточно противно. Предстоял трудный разговор с сыном, еще большие трудности - впереди, не стоило тратить силы на бесполезное пререкание со стариком, и Прайс вьгмученно улыбнулся.

Сын Генри, бледный, с покрасневшими глазами - следы сверхурочной ночной работы, - тыкал вилкой в кусочки поджаренного хлеба. То же самое сделал и Прайс, а тесть с заблестевшими от удовольствия глазами наблюдал за ними.

Когда старик уходил утром в пивную, Прайс обшарил его комнату, но ничего не нашел, кроме дюжины заводных клопов, которых тесть намеревался подложить кому-нибудь под одеяло. Между тем коммивояжер точно знал, что старик не так давно обновил свой запас сюрприз-бутербродов, намертво приклеивающихся к зубам, и зудящих конфет, издающих при раскусывании нестерпимое жужжание, напоминающее бормашину. Теперь каждый кусок хлеба, ветчины или кекса приходилось протыкать вилкой раньше, чем отправить его в рот.

Обед начался молча. Сали поймала взгляд Прайса и показала глазами на Генри: "Начинай! Чего ты ждешь?" Прайс мотнул головой: "Сейчас!.." Почему он перестал понимать сына? Вот он рядом -- протяни руку, сможешь дотронуться до его плеча - и вместе с тем так далеко. Словно и нет его здесь. О чем он думает, машинально поглощая суп? О своей работе? Она ему мало приятна. О Моди? Кто она сыну - невеста, возлюбленная или просто знакомая? Даже это он, отец, не знает. Прайс задумчиво поболтал ложкой в супе...

Кошмар!.. Ужас!.. Какая гадость!.. В тарелке, извиваясь среди янтарных капель жира, плавали толстые белые черви. Прайс прижал к губам салфетку. Тесть вскочил со стула и захлопал в ладоши.

- Удалось! Удалось! Славная шуточка!

Он ухитрился подсыпать в тарелку горсть извивающихся полимерных макарон. В такие минуты Прайс ненавидел тестя, жену, самого себя. Долго сдерживаемое раздражение готово было прорваться наружу. Но тесть захохотал совсем оглушительно, и вдруг у него из рта выскочили искусственные челюсти. Они упали на стол и, громко клацая зубами, запрыгали между стаканами. Тесть оторопел.