Элеанор Арнасон - Дорожные поэмы Страница 6

Разведчица смолкла. Остальные поглядывали на нее с неуверенностью. Разведчица заговорила вновь:

— Немало людей теряют свои части из-за болезней, несчастных, случаев и войн, многие из них потом долгие годы живут в усеченном виде. Да, это грустно и печально, но вряд ли неестественно. Представьте старость и конец жизни. Старики умирают тело за телом, пока не остается последнее. Да, чаще всего последнее тело умирает быстро. Но не всегда. В каждом большом городе найдется свой старик или старуха, ковыляющие по улицам в одиночку.

И я не откажусь от ребенка, которого вскормила собственным молоком. Хочу ли я, чтобы меня называли неблагодарной или бессердечной? Меня, уже оставившую всякую надежду на честь и славу?

Я посмотрел на себя с неуверенностью. Уишик снова стряхнул с ветки снег.

— Ну что ж, — сказал поэт, взор которого уже приобрел некоторую отрешенность. Скорее всего, на подходе новый стих. — Я отведу ребенка в детский сад и оставлю там.

Разведчица нахмурилась:

— Хорошо ли будут о ней заботиться — там, среди здоровых детей, у воспитателей наверняка возникнет предвзятость к неполному ребенку! Я никому не отдам девочку.

— Но подумай о том, как много я путешествую, — возразил носитель дубинки. — Ну как я смогу таскать с собой еще и ребенка?

— Осторожно и нежно, — ответила разведчица. — Как это делали мои предки-кочевники. Вспомни древние предания! Когда они путешествовали, то брали с собой все, даже кувшины для умывания. И уж точно не бросали своих детей.

— Я слишком привязался к этому ребенку, — сказал летописец разведчице.

— Да, привязался. И это уже произошло, так что назад пути нет. Я люблю ее мягкий детский пушок, ее четыре голубых глазика, ее отважный дух. И я ее не брошу.

Мы спорили еще некоторое время. Я не стал сердиться на себя — наверное, потому, что недавно пережил столько опасностей. Ничто лучше страха не напоминает о ценности жизни. Время от времени, когда разговор становился особенно трудным, часть меня вставала и отходила в темноту, чтобы лягнуть снег или помочиться. И когда эта часть возвращалась, он, оно или она выглядели более умиротворенными.

Наконец я пришел к согласию. Я оставлю ребенка и буду носить его с собой во всех путешествиях, хотя половину меня такое решение и не устраивало.

Как трудно жить в несогласии с самим собой! Но все же такое случается, и все, кроме безумцев, преодолевают подобное состояние. Только безумцы забывают об исходной целостности, лежащей в основе разницы во мнениях. Только они начинают верить в индивидуальность.

На следующее утро я зашагал дальше.

Поэма, которую я сочинил для повелительницы теплого замка, стала знаменитой. Ее форму, названную «звенящим восхвалением», переняли и другие поэты. Благодаря ей я обрел толику славы, вполне достаточную, чтобы успокоить дремавшую во мне зависть, а слава принесла и немного денег, на которые я прожил несколько лет.

Возвращался ли я когда-нибудь в Ибри? Нет. Те земли оказались слишком суровыми и опасными, а встречаться во второй раз с правительницей теплой крепости мне не хотелось. Вместо этого я поселился в Малом Ибе, купив домик на берегу реки под названием Могло-Быть-Хуже. Название оказалось весьма подходящим. Домик был

уютным, а соседи приятными. Ребенок играл в огороженном садике под присмотром моих женских частей. Соседи же приглядывались к девочке с интересом и не упоминали о ее очевидной неполноценности.

Не болтун с одной стороны,Молчаливый с другой стороны.Счастливо живу я,Восхваляя добрых соседей.

Путешествовать я стал меньше — из-за ребенка и возраста. Но побывал на фестивалях в Большом и Малом Ибе. Путешествовать по ровным дорогам, пересекающим широкие равнины, было легко. Ибские правители крепостей, хотя и отличались иногда эксцентричностью, не шли ни в какое сравнение с ибрийскими безумцами и не представляли опасности ни для меня, ни для других поэтов. На одном из фестивалей я повстречал знаменитого водопроводчика, который оказался крупным красивым гоксхатом, но неполноценным: состоящим из двух мужчин и нейтрала. На фестивале я выиграл корону за поэзию, а он/оно — за изобретательность. Отмечая наш успех яичным вином, мы влюбились друг в друга и слились в объятиях.

То был прекрасный роман, и завершился он без сожалений, как и все мои прежние романы. Будучи группой, мы, гоксхаты, счастливее всего наедине с собой. К тому же я не мог забыть пленников, вращающих водяное колесо. Планировал водопроводчик такое или нет, но все же причинил страдания другим. И, конечно же, неправильно — и несправедливо, — когда одни надрываются в темноте, чтобы у других была теплая постель и горячая вода из трубы.

Должен признаться, что иногда я мечтал о той крепости: теплые залы, трубы с водой, обогреваемый бассейн для купания и трон для дефекации — разве я забыл это упомянуть? — с мягким сиденьем.

Лучше жить здесь,В моем уютном домике.Некоторые удобстваСтоят слишком дорого.

За всю свою жизнь мне так и не удалось отложить фертильные яйца. Мой единственный ребенок — Ап Найденыш, которого также зовут Ап Одно Тело и Ап Много Талантов. Как видно из последнего прозвища, малышка оказалась весьма способной.

Что же касается меня, то я стал известен как Звенящий Уишик — из-за своей знаменитой рифмованной поэмы. Мне дали и другие имена: Собиратель Детей, Выкармливатель и Поэт-Со-Странностями.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Примечания

1

Гоксхаты, или «личности», как они называют себя, включают от четырех до шестнадцати тел двух или трех полов. Убийца Поэтов был необычен тем, что полностью состоял из нейтральных особей, и это означало, что он не мог воспроизводиться. В соответствии с легендой, именно отчаяние, вызванное тем фактом, что он не может иметь потомство, и страх окончательной смерти сделали его столь опасным для поэтов. Почему поэтов? Потому что они производят на свет детей двух видов — телесных и ментальных, и поэтому крепко держат в своих клешнях дар бессмертной славы.(Здесь и далее прим. авт.)

2

Это приблизительный перевод. Подобно людям, гоксхаты пользуются деревянными кубиками, чтобы научить детей читать и писать. Однако языки у них идеограммические, и на кубиках пишутся целые слова. Дети строят предложения в форме стен, башен, амбаров и других зданий. Поэтому этот стих можно перевести и так: Сломанные стены. /Сломанные предложения. /Неграмотные дети./ Увы!