Игорь Ткаченко - Вторая петля Страница 6

Девяносто два, девяносто три, девяносто четыре.

Толпа на площади продолжала бесноваться, но уже более сдержанно. Что ж, их можно понять. Такого количества дров хватит, чтобы изжарить стадо быков, а стенки капсулы даже не закоптились. То ли будет, когда они поймут, что сжечь меня вообще невозможно! А как там поживает мой старый знакомый? Старый знакомый поживал, прямо скажем, неважно: тиара у него сбилась набок, похоже, он адски ругался. Вокруг суетились адепты, ревнители чьего-то там наследия. По команде к костру со всех сторон тащили стулья, бревна, бочки и вязанки хвороста.

Ну, милые, ну, еще вязаночку! -- орал я им из капсулы. Каждое полено приближало меня к дому. Жаль, что нет громкоговорителя, я б сказал Бандини на прощание несколько теплых, прямо из костра, слов. Я б подпортил ему карьеру, я б... Вру я все, не стал бы я этого делать. Если бы и сказал, то не ему, а тем, кто, выбиваясь из сил, тащит топливо для моего костра. Нельзя обвинять в своих бедах кого-то, сказал бы я им. Пройдет сотня-другая лет, и вы будете показывать пальцем на портреты Бандини и плевать в его сторону. Покажите лучше пальцем на себя, ведь это вы по его приказу тащили дрова для костров, подслушивали разговоры соседей и докладывали в Священную Канцелярию. Это вы создали эту действительность, и какая она -- ваша заслуга.

Сто семь, сто девять. Этого хватит с запасом. Я вдруг заметил у костра девушку. Она не орала и не бросала ничего в огонь, она стояла в новом платье и смотрела на меня. Рукав реглан и воротник апаш. Эллочка. Нет, не Эллочка. Изабелла... просто Мария, так зовут мою бабушку.

Я перехватил ее взгляд, показал на платье с множеством разных карманов, кармашков и застежек и выставил кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. Она поняла, улыбнулась и помахала рукой. А я нажал кнопку старта, и когда стенки капсулы подернулись долгожданной сиреневой дымкой, услышал, как звякнули, упав, цепи, которыми капсула была прикована к столбу в центре костра.

А может быть, мне это послышалось.