Уильям Тенн - Консульство Страница 6

Когда мы проснулись из-за одновременно приснившегося кошмарного сна, в котором нас препарировали две тушеные устрицы, на палубе уже стояли два обеденных комплекта с теми же отбивными. В смысле, два для меня, и два для Пухляка. Мы съели грейпфрут, выпили по стакану молока, а от остального избавились. Потом устроились поудобнее и прокляли композитора, сочинившего "Твоя мама из Ирландии?" Я никак не мог понять, как мне могла нравиться эта песенка?

Шлюп мне тоже перестал нравиться. Давно не видел такой идиотской лодки--узкая, твердая, и обводы у нее неинтересные. Если я когда и куплю себе лодку, то только не шлюп.

Потом мы разделись и сиганули за борт искупаться. Пухляк плавал на спине, выставив над водой огромный живот, а я нырял и играл в пятнашки с макрелью.

Вокруг нас не был ничего, кроме вселенной. Звезды, звезды и снова звезды. Что угодно отдал бы за простой уличный фонарь.

Когда мы забрались в шлюп, нас уже ждал очередной обед с отбивной. После купания мы проголодались, поэтому съели примерно четверть.

--Не очень-то эффективно,--пробурчал Пухляк.--Я о том зеленом монстре. Он каким-то образом--наверное, с помощью телепатии,--узнал, что нам нравятся некоторые вещи. Отбивные, особые сорта табака и песенка. Зато не стал копать дальше и выяснять, в каком количестве мы все это любим, и насколько часто. Небрежная работенка.

--Кстати, о небрежности,--подпустил я шпильку.--Когда эта зелень забралась в бухту, ты сам захотел подплыть поближе и рассмотреть ее как следует. Это ты сидел у румпеля, но не сумел вовремя смыться. Ты даже не заметил, что она нас преследует, пока она не оказалось совсем рядом!

Его глазки налились кровью:

--Да, я сидел у румпеля, но что в это время делал ты? Баклуши бил! Это ты должен был заметить, что оно приближается! А ты заметил?

--Ха! Ты же думал, что это "португальский кораблик". Как и тогда, когда мы чинили крышу, и ты подумал, что черное пятно возле колокольни--это металлический лист, а на самом деле то была дыра. И вообще мы не провалились бы, если бы не твоя неподъемная туша. Какая балка ее выдержит?

Пухляк вскочил и развернул на меня живот:

--А ты, курами поклеванный мозгляк, ты вообще... Слушай, Пол, давай с этим завязывать. Откуда нам знать, сколько мы еще проторчим вместе на этой покусанной блохами скорлупке? Мы не имеем права ссориться.

А ведь он прав, решил я.

--Это я виноват, что церковная крыша...

--Нет, это я виноват,--великодушно признал он.--Я и в самом деле оказался тяжеловат для той балки. Давай пожмем друг другу руки, старина, и не будем больше терять головы. Там, куда мы направляемся, мы станем единственными представителями человечества, и нам надо держаться вместе.

Мы пожали руки и выпили за дружбу по стаканчику пива.

И все равно нам пришлось нелегко--осточертели отбивные и бесконечный припев из дурацкой песенки. Мы вырезали на палубе шахматную доску, а из старой газеты сделали шашки. Плавали вокруг шлюпа и играли в угадайку. Всячески изучали серую стенку пузыря и придумали тысячу способов работы коробочек, тысячу объяснений, для чего наверху нужно цветное пятно, и тысячу причин, по которым нас заключили в пузырь и отправили путешествовать в темной пустоте.

Нам уже оставалось последнее средство--пересчитывать звезды, когда красное пятнышко впереди начало расти и превращаться в планету.

--Марс,--пробормотал Пухляк.--Очень похоже на фотографии Марса из статьи профессора Фронака в воскресном приложении.

--Уж лучше бы он оказался здесь вместо нас. Он собирался на Марс, а мы--нет.

В небе Марса не было ни облачка, и мы спустились сквозь чистейший воздух. Пузырь пушинкой сел посреди плоской пустыни из красного песка, простиравшейся до самого горизонта.

И все.

--Не знаю, можно ли это назвать значительным улучшением ситуации,--ехидно заметил я.

Пухляк не слушал--он стоял на цыпочках и нетерпеливо озирался.

--Мы видим то, что до нас не видел ни один человек,--тихо произнес он.--Мы на Марсе. Понимаешь Пол, на Марсе! Смотри, насколько меньше выглядит здесь Солнце, чем на Земле. Да, что бы отдал профессор Фронак, лишь бы оказаться на нашем месте!

--Со мной он может поменяться хоть сейчас. И я ему за это еще и приплачу. Никогда не считал, будто любоваться красной пустыней значит здорово проводить время. Ничуть не вдохновляет. Кстати, а где же марсиане?

--Покажутся, Пол, покажутся. Нас сюда послали за сорок миллионов миль не пустыню украшать. Придержи лошадей, приятель.

Но мне не пришлось придерживать их долго. На краю горизонта показались две точки: одна в воздухе и быстро приближающаяся, а вторая--ползущая по земле.

Летящее пятнышко превратилось в зеленый пузырь размером с тот, что мы видели в бухте. У него не было ни крыльев, ни реактивных двигателей, ни других видимых приспособлений для полета. Он просто летел, и все.

Когда пузырь приблизился к нам, то, что двигалось по пустыне, было еще далеко.

У нашего нового приятеля имелись и глаза--если это и в самом деле были глаза,--но только не черные пятнышки, плавающие внутри, а торчащие наружу штуковины, напоминающие дверные ручки. Однако когда существо замерло над верхушкой серого пузыря, у нас возникло уже знакомое ощущение, словно эти глаза заглядывают нам в голову и читают мысли.

Ощущение это длилось около секунды. Затем существо коснулось коробочки, что-то с ней сделало, и музыка смолкла. Тишина показалась нам лучше всякой музыки.

Когда существо опустилось вниз и нырнуло под наш пузырь, пройдя сквозь песок с такой легкостью, словно пустыня была сделана из миража, Пухляк вручил мне парочку припасенных ножей и сам вооружился тремя.

--Будь наготове,--прошептал он.--Эта штука может вылезти в любой момент.

Я не стал ехидно шутить насчет пригодности нашего оружия, потому что стало трудновато дышать. К тому же ножи придали мне хоть какую-то уверенность. Я понятия не имел, куда мы пойдем, если нам придется сражаться с этими существами и мы сумеем их одолеть, но мне было приятно держать в руках нечто, хотя бы отдаленно напоминающее оружие.

К этому времени до нас добрался и марсианин, перемещавшийся по песку. Он приехал на одноколесной машине, полной проводов, всяких штучек и потрескивающих моторчиков. Мы не могли его как следует разглядеть, пока он не вылез и не встал напротив нас.

А когда он это сделал, увиденное нам не понравилось--уж больно странным оказалось развитие нашего сюжета.

Марсианин не был зеленым и пузырчатым. Он напоминал очень тонкий и гибкий цилиндр высотой примерно нам по пояс--синий с белыми полосками. Чуть ниже середины цилиндра свисало около дюжины щупалец, а в верхней его части виднелись отверстия и выступы--наверное, уши, носы и рты.