Олег Костман - «На суше и на море» - 88. Фантастика Страница 6

Мэрфи саркастически улыбнулся. Уроки истории учат только тому, что они еще никого никогда ничему не научили, — вот, пожалуй, самый универсальный закон из всех, открытых до сих пор человечеством. Ему вспомнились дни проведения операции — его звездные дни. Никогда в жизни не чувствовал себя Мэрфи таким всемогущим и счастливым. К нему сходились все нити гигантского мероприятия, в его распоряжение были предоставлены все имеющиеся на планете ресурсы, весь персонал Межпланетной горнодобывающей корпорации, «Старс инжиниринг», «Спейс нюклеар траст», десятков других могущественных компаньонов.

На Корнуэлле тогда бушевала весна — единое для всей обитаемой Вселенной время пробуждения и расцвета жизни. Могучие инстинкты властно будили во всем живом яростную страсть продолжения рода. Корнуэлльскую саранчу эти инстинкты окрыляли — в самом прямом смысле слова — и собирали в тучеподобные миллиардокрылые стаи, хотя все остальное время года отвратительные насекомые жили порознь и способностью летать не обладали.

С приходом весны саранча спешила отправиться в зоны размножения. Таких зон на Корнуэлле было около тридцати — территорией от полутора до двух тысяч квадратных миль каждая. Насекомые со всей планеты устремлялись сюда, чтобы только здесь и нигде больше отложить яйца и как можно быстрее снова разлететься, возвращаясь в места, откуда начинался перелет и где им предстояло лишь одно — отмереть.

Что толкало их, свершивших свое биологическое предназначение, на это лишенное всякого смысла возвращение? Зов предков? Голос крови? Ностальгия? В то время этого никто еще не знал…

Именно в зонах размножения, по плану Мэрфи, насекомые должны были быть уничтожены. Это был самый подходящий момент: локализованные одновременно в сравнительно небольших районах, они становились удобной мишенью. Лучшими вирусологами (программу финансировал «Спейс нюклеар траст») был выделен биопрепарат, смертельный для саранчи, но абсолютно безвредный для всех остальных форм корнуэлльской жизни.

И как только стаи этих тварей начали концентрироваться в своих зонах, войско Мэрфи вступило с ними в решающее сражение.

Дело было сделано быстро и эффектно. Еще заканчивали оставшуюся черную работу автоматы-бульдозеры, сгребая дохлую саранчу в огромные холмы, еще полыхали эти холмы, озаряя на десятки миль корнуэлльские ночи (расчеты показали, что такой способ избавиться от тысячетонных разлагающихся органических масс является оптимальным), а люди уже спешили насладиться всем, что отныне дарила им прекрасная Корнуэлла.

Впервые земляне бродили вне Земли, сбросив скафандры и ничего не опасаясь, по лесам и горам, загорали на янтарных пляжах, погружались в прохладные ласкающие объятия водоемов — таких прозрачных, что самые маленькие камешки были отчетливо видны на пятидесятифутовой глубине!

Это было поразительно — сотни максимально сходных с земными факторов, вероятность каждого из которых выражалась числом со многими нулями после запятой, совпали в счастливом сочетании на Корнуэлле, достигнутой землянами в числе первых десятков небесных тел. Другой такой планеты могло не оказаться во всей Галактике!

И уже мчались на прекрасную Корнуэллу стартовавшие с околоземных космопортов эскадры транспортов со специалистами, оборудованием, различной техникой. Каждое предприятие спешило как можно скорее максимально расширить сферу деятельности в новых, крайне выгодных условиях.

И вдруг в самый разгар всеобщего энтузиазма и ликования в жизнь колонистов решительно вторглось непредвиденное обстоятельство: в атмосфере Корнуэллы внезапно обнаружилось медленное, но неуклонное снижение содержания кислорода!

Сначала оно было незаметно и фиксировалось только приборами. Но с каждой неделей недостаток кислорода ощущался все сильнее, особенно в поселках, которые были расположены повыше, в горах. Вдруг среди лета стали терять листву деревья. Осторожные корнуэлльские хищники, забыв свои охотничьи повадки, лежали теперь целыми днями где-нибудь в тени, не обращая ни малейшего внимания на людей, и бока их тяжело вздымались и опускались.

Все радужные надежды, все грандиозные планы оказались мгновенно перечеркнутыми. Маятник фортуны резко качнулся в другую сторону. После немногих недель упоительного безмятежного счастья жизнь стала невыносимо мучительной. Пришлось снова замкнуться в металлических домах-крепостях и облачаться, выходя наружу, в скафандры. Началась срочная эвакуация поселений. А главное, изо дня в день колонисты наблюдали, как гибнет цветущая планета, — и были бессильны хоть что-нибудь сделать для ее спасения.

Да, этот фанатик-комиссар все же оказался прав — саранча, как выяснилось, вовсе не была избыточным звеном корнуэлльской эволюции. Только выяснилось это слишком поздно…

О, убийственная вера во всемогущество затверженных аксиом! Митт называл это инерцией мышления. Но действительно, кто же мог думать, что Корнуэлла, такая земная буквально во всем, до последних мелочей, возьмет, черт ее побери, и не захочет соответствовать вернейшим земным аксиомам!

Растения на свету выделяют кислород — какая простая и привычная мысль, не подлежащая сомнению! На Земле так было всюду и всегда. И поэтому зачем было тратить время на очевидные вещи, вникая во все тонкости корнуэлльского фотосинтеза? Ведь на Земле этот процесс был досконально изучен многими поколениями исследователей! И лишь когда встревоженные исчезновением кислорода колонисты бросились искать причины этого явления, оказалось, что на Корнуэлле для реакции фотосинтеза необходим еще один фактор.

Таким фактором как раз и являлась повсеместно обитающая корнуэлльская саранча, точнее, ее органические остатки. Роль, которую играли насекомые, чрезвычайно важная для всех обитателей Корнуэллы роль, как и предполагал комиссар, действительно начиналась только после их отмирания.

Подвергаясь химическим изменениям, остатки саранчи образовывали в почве сложные соединения. Попадая с питательными веществами в растительные организмы, эти соединения — и только они — «включали» механизм фотосинтеза и регулировали его интенсивность. Без них выделение кислорода на Корнуэлле прекращалось! Вот в чем состоял биологический смысл существования корнуэлльской саранчи! И заменить ее в этом никто не мог…

…Невеселые мысли одолевали вице-председателя: как только до Земли дошли данные о масштабах корнуэлльской катастрофы, Мэрфи был срочно затребован с отчетом о своей деятельности. Правда, особых поводов для паники не было — то, что он сделал, санкционировала Верховная комиссия. Но хвалить, конечно, тоже не станут. Из совета директоров выведут, это уж точно. Как бы не пришлось отправиться какой-нибудь пешкой и вовсе к черту на кулички…