Илья Твиров - Точка невозвращения Страница 60

Григорий рассматривал слабую, изодранную ауру Марины и никак не мог сообразить, что же стоит сделать. Иванцова, если так можно выразиться, медленно, но верно сходила с ума, и этот процесс невозможно было предотвратить не стимуляторами ни более-менее нормальной пищей. Наверное, необходим был качественный психотерапевтический персонал, особые препараты и куча еще всего остального, чтобы заставить не тело, но душу человека жить заново. А еще мог помочь священник. Наверное, мог помочь. Григорий никогда особо не разбирался в вопросах религии. Ходил в храмы редко, хотя был крещен, но может быть теперь стоит помолиться? Не за себя, но за другого человека?

Аура, такая слабая, буквально тающая на глазах. Точнее не совсем тающая, а скорее видоизменяющаяся. Эти трансформации свидетельствовали о том, что Иванцова с каждой минутой отдалялась от привычного своего человеческого облика и превращалась…

А что если…

В следующее мгновение Григорий сделал то, что от него в подобной ситуации, пожалуй, никто не ожидал. Да что там никто! Он сам от себя такого не ожидал. Мезенцев стремительно наклонился над Мариной и поцеловал ее прямо в губы. Причем не чмокнул еле-еле, как в щечку, по-дружески, а поцеловал со знанием дела, по-настоящему. Вот так же он мог поцеловать свою девушку, если б она у него была, но поскольку Мезенцеву с ними не везло, приходилось терпеть и только мечтать.

— Эй, ты чего, охренел? — одернул его Михаил. — Совсем спятил? Не время сейчас.

Вот и Кондратьеву было невдомек, что Григорий вовсе не собирался проявлять никаких личных чувств по отношению к девушке, а всего лишь пытался… А что он пытался? Мезенцев так и не понял, к чему же ведут его действия, но, отдышавшись (отчего-то поцелуй больше повлиял на него, чем на Марину), он поцеловал ее снова. А потом еще раз и еще.

Кондратьев недоверчивыми, непонимающими глазами уставился на своего товарища, но одергивать Григория больше не решался. Он прекрасно видел, что никаким искусственным дыханием рот в рот в данном случае и не пахло, но Мезенцев явно не пытался воплотить в жизнь возможные свои извращенные фантазии. Он старался помочь человеку.

Довольно оригинальный способ поставить человека на ноги. Но он неожиданно сработал. Наверное, каждый человек помнит свой первый поцелуй и те ни с чем не сравнимые чувства, которые он пробуждает. Именно пробуждает. Искушенный любовник, сердцеед, скорее всего, ничем бы не смог помочь Марине, но Мезенцев не относился к этой категории мужчин, посему те чувства, те эмоции, а самое главное тот психо-энергетический посыл, не столь мощный, но правильный, с нужными вибрациями и необходимыми для восстановления энергетическими оттенками, достиг своей цели. Аура девушки замедлила свою трансформацию, перестала видоизменяться, а потом и вовсе начала восстанавливаться. Девушка слабо вздохнула, болезненно застонала.

— Твою мать, — покачал головой Кондратьев, — неужели сработало?

Григорий неуверенно пожал плечами. Он до сих пор не понимал теоретических аспектов своего поступка. Но, видимо, это было и не нужно. Вкупе с физическими стимуляторами сработал и психический, и спустя пол часа девушка более-менее пришла в себя.

Михаил немедля развел костер, и все трое скоро имели возможность насладиться приятной во всех аспектах игрой пламенных языков. К слепому пятну решили выдвинуться рано утром, а все опасности как будто бы спрятались, затаились до поры, до времени, дав людям необходимую им передышку.

Девушка не разговаривала, молча уставилась в костер и смотрела, смотрела, не отрывая глаз. Никто из мужчин не пытался ее разговорить. Хватало и того, что Мезенцеву удалось привести ее в чувства. Сухой паек та умяла с превеликим удовольствием, и раз у нее проснулся аппетит, значит, организм пришел-таки в себя.

Наступило время действовать. Кто-то должен был объяснить Марине, что они собираются делать и что от нее требуется, и Григорию, на правах спасителя, пришлось объяснять девушке сложившуюся ситуацию.

— Тебя мы нашли, — начал из далека Мезенцев, — как просил нас твой отец. Не он лично отдавал приказ, но через вторых лиц. Однако у нас есть еще одна важная цель, а именно разобраться, что же здесь произошло. Ты ведь понимаешь, что нельзя оставить здесь все как есть?

Девушка слабо кивнула. Все же ее состояние еще было далеко от идеального.

Григорий страшно волновался, чувствуя себя не в своей тарелке, что очень забавляло Кондратьева. Михаил смотрел на них веселящимися глазами с полуулыбкой на лице, видимо радовался представившемуся спектаклю и очередной возможности расслабиться.

— Тебе придется идти с нами, понимаешь? — спросил Мезенцев, не зная, куда деть свои глаза.

— Да, — тихо, еле слышно молвила та.

— Там может быть опасно. Очень опасно, ты это понимаешь?

— Да, — вновь молвила девушка, и едва заметно кивнула.

— Мы не можем обеспечить тебе эвакуацию прямо сейчас. Нет связи. — Мезенцев продолжал оправдываться, будто сам был виноват в том, что связи не было. — Здесь вообще твориться черт знает что, но наш единственный путь к спасению лежит там, откуда началось все это безобразие.

Марина молчала, тупо уставившись на Григория. Слишком тяжелые испытания выпали на ее судьбу в последнее время.

— Просто держись с ним рядом, и все будет хорошо, — встрял в разговор Кондратьев, поднимаясь с земли.

Он споро потушил костер и ликвидировал все его следы. Григорий даже не стал ему в этом помогать, справедливо полагая, что суперсолдат прекрасно знает, что ему надлежит делать.

Рассветное солнце уже набрало приличную силу, когда группа, уже из трех человек, выступила в путь. Оставалось пройти всего-то ничего, тем более по бетонке, не по пересеченной местности, двигаться было куда сподручней и приятней.

В пути не разговаривали, а когда наконец-таки достигли нужного места, все слова куда-то разом исчезли. Перед людьми открылась довольно большая лесная поляна, с хаотично разбросанными на ней одиноко стоящими сосенками, а прямо посреди нее располагалось нечто, напоминающее гигантскую каплю воды. Капля с виду была идеально ровная, гладкая, достигая в высоту метров двадцать. Она производила чувство удивительной целостности, меж тем, и Григорий был в этом уверен, капля была похожа именно на каплю воды, а не на, скажем, стеклянную сферу, то есть была податлива. Можно было подойти и помять ее оболочку, но как насчет попасть внутрь? Поверхность капли не имела идеальной прозрачности. Она довольно причудливо преломляла свет, поэтому оценить расстояние между объектами, расположенными внутри странной сферы, было занятием бесперспективным. Зато можно было точно сказать, какие именно объекты находились внутри. Григорий отчетливо различил пару небольших полукруглых ангаров, выкрашенных в белый цвет, один сферический купол, напоминающий каплю в миниатюре, тоже белый, и нечто, похожее на гигантский погреб. Собственно именно в ворота погреба (насколько их можно было рассмотреть отсюда) раздолбанная бетонка и упиралась.