Евгений Прошкин - Магистраль Страница 60

Он прижался к холодной чугунной батарее и вытащил синхронизатор. Ловить чужой финиш вслепую — удовольствие сомнительное. Олег решил, что будет двигаться назад по две минуты, при большем интервале Лис мог проскочить мимо. Хотя и при таком тоже мог — много ли нужно времени, чтобы спуститься на пол-этажа и выйти в коридор?… Однако дробить еще мельче было некуда: возможно, Лис вернулся на целый час, а это даже по две минуты — тридцать перемещений. И тьма неизбежных свидетелей.

«Ситизен» показывал «13:07». Шорохов выставил на табло «13:05» и стартовал.

Пусто.

«13:03». На лестнице ни души, лишь вверху шлепают тапочки.

«13:01». Опять пусто, Те же тапочки, но пока еще на первом этаже. Женский голос: «Мариночка, захвати, пожалуйста…»

«12:59». Снова голос — другой, молодой: «…мне показаться! Я что, по-вашему, сумасшедшая?!» Лиса не видно.

«12:57». Лиса на площадке нет. Где-то в коридоре: «Валерий Палыч!.. Надежда Тимофевна! Тут… быстрее сюда! Тут такое!..» Это вроде та же, которая не сумасшедшая.

«12:55». В паре сантиметров от Олега возникло чье-то лицо. Девушка в белом халате ойкнула и, отшатнувшись, оцепенела. Вот и попался… Ладно. Дальше.

«12:53». Никого.

«12:51». Никого. Слышен смех.

«12:49». За дверью мелькнул задник синего ботинка. Кеды, поправил себя Шорохов. До синих ботинок здесь еще не дожили.

Олег не спеша поднялся на третий этаж. Лис шел по коридору, высматривая кого-то на дерматиновых банкетках. Народу было полно, и сидячие места достались не всем. Еще человек десять бродили от окна к окну, отстранение поглядывая на улицу. Те, кто успел пристроиться на лавочках, беспокойно ерзали и будто бы собирались вставать, но в то же время как будто и не собирались.

Шорохов не представлял, что за операцию можно провести при таком количестве посторонних глаз и что из этого получится. Люди приходили и уходили, отлучались покурить и снова возвращались — закрыть их всех было нереально. Единственный вариант — выстроить под дулом автомата и подойти с корректором к каждому.

На середине коридора Лис кого-то приметил. Он задержался у окна и, что-то там рассматривая, почесал бок. Рубашка вздернулась, и одна из железок перекочевала в ладонь.

Через секунду Лис уже мог начать.

— О! Май фрэнд! — возопил Олег. — Фрэнд!..

На Шорохова уставились все, и Лис в том числе, но реагировал он точно так же, как и другие, — мол, что это за дурак тут орет?

Пауза прервалась, люди, опустив головы, вновь принялись гулять и елозить, и в этом монотонном движении вдруг выделился крепкий мужчина, стриженный ежиком. Он вышел из закутка напротив окон и тронул пуговицу на двубортном пиджаке — достаточно широком, чтобы скрыть кобуру с каким-нибудь нешуточным стволом. Например, с «Сайбершутером» компании «Стерлинг», запрещенным к частному обороту в первый же год выпуска, еще в тридцать седьмом. Не этого века, разумеется. Следующего.

Из другого конца коридора, на ходу раскрывая большую коробку из-под торта, мягко ступал еще один. Увидев его, Олег тут же вспомнил обоих — он встречал их на своей дебютной операции с Павловой-Цыбиной.

Музыкант и Боксер. Опять роддом, и опять в паре.

Худощавый сегодня был при волосах — вероятно, надел парик, дабы не смущать социалистическое общество своим татуированным черепом. Белобрысый крепыш не изменился, разве что привел костюм в некоторое соответствие с местными понятиями о прекрасном.

Яркая точка наведения пронеслась по линолеуму, и Шорохов, не дожидаясь, пока она взберется ему на горло, нырнул в какую-то дверь. Вытянутые руки натолкнулись на железную тележку, и кто-то коротко взвизгнул. Тележка с шестью малюсенькими кульками медленно опрокинулась. Женщины повскакивали с кроватей и застыли в ужасе.

— Тихо! Все живые… Все нормуль, бабы!

Одновременно, доказывая, что все далеко не «нормуль», в коридоре раздался звук падающих тел — взрослых, тяжелых. Олег, не поднимаясь, выглянул наружу. Лис выстрелил в Боксера, но, поскольку между ними оказались еще двое, разряд задел всех. Крепыш, получив свою долю паралича, начал заваливаться вперед, и мужики у стенки почему-то затряслись — по очереди, справа-налево. Когда вздрогнул четвертый, Шорохов додумался посмотреть на пол. По линолеуму шла кривая строчка мелких курящихся дырочек, — если б не дым, их бы и не найти… шла, взбираясь, — за плинтус, по стене, по трем животам, черными мушками по чьему-то лицу, оплавленными отверстиями через оконное стекло, и снова вниз, левее, ко второй банкетке, на которой сидели еще четверо.

Разряд прихватил Боксера уже с согнутым пальцем, и он, не имея возможности отпустить курок, продолжал стрелять. Четырехгранный ствол работал бесшумно, и людям в коридоре — кроме тех, в кого уже попали, — было неясно, откуда взялась эта внезапная свалка. Кто-то расхохотался.

Музыкант, освободив от картонных обрывков второй «Сайбершутер», кого-то искал красной меткой, Олег вдруг понял, что это за операция. Семьдесят восьмой год, первый провал Лиса. Он не справится с заданием и сделает так, что компенсировать вновь уже ничего не получится — ни вторжение, ни саму его командировку. Все будет застроено вероятностными последствиями настолько плотно, что разобрать их никто не рискнет. Лиса закроют, отряд Василия Вениаминовича расформируют. Так проще. Дешевле для человечества.

Шорохов выдернул из пояса станнер и, почти не целясь, выпустил в сторону Музыканта серию разрядов. Все попали в кого угодно, только не в диггера, однако это позволило Лису перекатиться из сектора обстрела. На месте Музыканта улегся штабель из парализованных тел, но самого его там уже не было. Диггер выстрелил по Лису еще раз, и в дальнем углу кто-то застонал.

Народ начал осознавать, что тут творится, и осторожно пополз к выходам. Некоторые пытались забежать в палаты к женам и падали у порогов. Шорохов взял под контроль правую лестничную дверь и стрелял в каждого, кто к ней приближался. Все трое — он, Лис и Музыкант оказались заняты одним и тем же: локализацией вторжения. Они не могли позволить, чтобы кто-то ушел, вызвал милицию, взбаламутил весь город и превратил конфликт в катастрофу. «Сайбершутер» с интеллектуальным наведением редко ранил и часто убивал, но все же на какое-то время он уравнялся в правах со служебными станнерами.

Все происходило в тишине, нарушаемой лишь хриплыми вздохами и гулким уханьем о пол. На других этажах люди и не догадывались, что в течение нескольких секунд здесь погибло едва ли не больше чем родилось с самого утра.

Олег срезал последнего из желавших покинуть коридор и тут обнаружил, что Музыкант исчез. Боксер лежал посередине, неподалеку от ниши, а его напарник, похоже, успел воспользоваться синхронизатором.