Дино Динаев - Контракт Султанова Страница 60

— Прогорит, — уверенно заявил он. — Алга-город технарей. Здесь давно забыли, что такое книга. У всех имеется видео. Так что Амбросимову ничего не светит.

И в управлении благополучно забыли о несостоявшемся гении, тем более в это время как раз началась катавасия с убийством Матросова. Управление, владея всей полнотой информации, знало, что настанет такой день, когда Матросова убьют. Но никто не предполагал, что это произойдет так буднично и непритязательно. Гендиректора застрелили среди бела дня на ступеньках пароходства пара нанятых для этого наркоманов. Их естественно быстро вычислили и нашли. Правда, перед этим они успели вколоть себе слоновью дозу цианида и сильно кайфануть. Видно тот, кто им подсунул столь ценный продукт, не стал утруждать себя предупреждением о его негативных последствиях. Как тогда заявил Крутохвостов, король должен был умереть.

Ужасающие масштабы катастрофы выявились позднее.

Как оказалось, железный Пал Палыч единолично доил "морские ворота страны". За все время его руководства порт функционировал автономно от многочисленных финансовых и налоговых структур. В управлении за голову схватились, когда прикинули, какие бешеные суммы ушли в темный нал.

Сберкнижка Матросова, на которой значилась тысяча рублей, была плевком в лицо общественности.

— Деньги никогда не пропадают бесследно. Особенно ТАКИЕ, — заявил генерал Крутохвостов. — Так или иначе, они должны где-то всплыть. Ищите канал, по которому их попытаются переправить либо отмыть. А их, так или иначе, попытаются засветить. Иначе такие гигантские суммы не потратить, и они становятся совершенно бесполезны.

Удача улыбнулась федералам, когда обнаружилась некая связь между убитым и начальником криминальной милиции генералом Дивулиным. Но едва это произошло, и вокруг генерала возникла некая активность, как того убрали вслед за Матросовым. После этого последовала серия более мелких убийств-ЗАЧИСТКА. Потом настала пора временного затишья, но Колесников никогда не забывал слова шефа о том, что такие суммы все равно всплывут, не могут не всплыть. Деньги ждали своего часа. Колесников чуял их. Как они хранятся в толстенных сейфах, кирпичи казначейских бумаг со многими нулями. У него дух захватывало от одной мысли, какие деньжищи лежат и терпеливо ждут своего нового господина.

Поэтому когда Лазарь, издав в русском издательстве в Париже книги никому неизвестного Султанова, умудрился не только на этом не прогореть, но и получить немаленькую прибыль, Колесников насторожился как старый рыцарский пес при звуке трубы герольда. (Сравнение не его, а этого писаки).

Колесников за десять лет сроднился с ним. Человек, терпеть не могущий беллетристику и читавший ее исключительно по долгу службы, мог на память цитировать целые абзацы из книг автора, которого исправно гнобил столько лет. Не уследил. Проскользнул писака скользкой змеей. Проскользнул. Поливал грязью родной славный город, ой поливал. И деньги за это брал, гад. Правда, деньгами это можно было назвать с большой натяжкой. Главные деньги проходили все еще неизвестными Колесникову путями, но он всеми фибрами души чуял, что этот никчемный человечишко, напоминающий клоаку низменных страстей, которые и скрывать то не собирался, наоборот, выносил на широкое международное обозрение-смотрите люди добрые, сколько во мне…этого самого-так вот этот бумагомарака и есть искомый КАНАЛ. Книги исправно печатали то во Франции, то в Прибалтике, причем тиража фактически никто и не видел, но счета исправно оплачивались. Какие там были суммы! Писатель сошел бы с ума, если б знал, сколько баксов прокачивались при использовании его фамилии.

И опять удача изменила Колесникову. Только они взялись за дело вплотную, как крупная рыба заволновалась. "Аврора" бесследно растворилась в 24 часа. Хоть сам Амбросимов никуда и не делся, создалось полное ощущение, что и он исчез вместе с искомым издательством. Свернув большинство своих дел, он втерся в доверие к самому Мануйлову и проворачивал некие дела, связанные с организацией службы спасения. При этом Лазарь нет-нет, да и манипулировал довольно крупными суммами. Для Колесникова они были бесполезны, потому что были официально чисты, как слеза невинной девицы. Канал отмывания денег опять затерялся в туманной дали, и единственной возможностью подобраться к нему оставался Султанов.

К этому времени он полностью опустился, лишился семьи, работы и сколько — нибудь внятного положения в обществе, и Колесников давно нашел бы способ упрятать его за решетку, если бы не Канал. Проблема неучтенных никем денег, которые скрывались в его бездонном чреве, не давала Колесникову спать по ночам. Решение пришло с неожиданной стороны. Если Султанов и есть искомый Канал, то пусть он сам и раскроет тайну нахождения денег.

Колесников никогда не верил, что тот ничего не знает. Ясное дело, в доле! Да и Абросимов не спешит покидать город. Значит, не все еще выдоил. Повисли денежки. Ждут своего часа. Только где? Этот вопрос не давал покоя Колесникову ни днем, ни ночью. И пока писатель пил и морально распадался с рублевыми проститутками (хотя где-то в кубышке имел такое состояние, что мог спать с Пенелопой Круз, и не только с ней), пока этот олень все это проделывал, впадая во все более скотское состояние, Колесников вынашивал план, как бы раскрутить писателя на все сто. Решение пришло внезапно, и было простое и надежное, как контрольный выстрел в голову. Всего то надо было подсунуть писателю (и так полубезумному от обрушившейся на него дурной славы) его же материализовавшийся кошмар, и, постаравшись превратить Султанова в законченного психа, выкачать у него всю информацию (и деньги заодно).

Крутохвостову идея понравилась, и он обещал помочь человечком их областного управления. И свое обещание выполнил неожиданно оперативно. Колесников получил карт-бланш. Хоть он и был равнодушен к деньгам, но идея найти деньги Матросова сделались его идеей фикс. Для этого он не пожалел Латыша — агента, долгое время работавшего под прикрытием. Майор Латыш за свою карьеру успел сделать многое. Благодаря нему удалось посадить на скамью подсудимых правую руку Обанаева Факсуда, да и к Слону у него были неплохие подходы.

Но стоило столь опытному оперативнику лишь засветиться рядом с Султановым, как его моментально вычислили, и он пропал быстрее и бесследнее, чем камень в проруби. Тогда Колесников выпустил свою последнюю фишку. "Быстреца" — Артема. Пересказывая сейчас истоки истории с Султановым (не всей конечно, а той ее части, которую считал нужной приоткрыть), Колесников посматривал на молодого коллегу с чувством гордости. Настоящий Быстрец! Еще неизвестно, чей лучше-Султанова или Колесникова.