Сергей Болотников - Змеиное проклятие Страница 60

А свет все лился и лился, он поднимался гнетущей воронкой над покатым берегом и уходил в небесные дали. Неживой был свет. Не могло живое существо создать такой свет. Это не яркий пляшущий свет огня. Так светятся гнилушки в трухлявом дереве посреди ночи или человеческие кости на старом кладбище.

-Это здесь- произнес тихо Лапников- мы в центре.

-В самой средине- откликнулся Сергей и уставился в темноту.

Прочем зеленоватое мертвое сияние вспыхнуло чуть ярче и у кромки воды обрисовался валун. Старый замшелый валун, поверхность которого теперь блестела как глянцевая, а на спекшейся стеклянистой поверхности стоял невзрачный ноздреватый камень, словно слепленный из песчаника. Стоял одинок, чуть скособочась на одну сторону, но на его с виду темной поверхности полыхал багрово знакомый знак. Да, этот знак проступал в проклятой деревне каждую ночь. Именно

Этот багровый символ рубанул приезжий тогда, в синем домике с совами на крыше. И вот теперь видел он значок на камне. Камне, на котором еще были видны кусочки серого цементного раствора, видно что недавно был замурован.

И стоял этот камень одиноко и люди не видели вокруг не души, впрочем душ то не должно быть не у одной твари. Стояла мертвая тишина и даже вездесущий дождь притих.

-Камень... -произнес неуверенно Щербинский- иди ломай что ли.

Сергей оглянулся на селянина:

-А почему я?

-А почему я? Тебя же Сивер пропустил через кордон.

-Он и Лапникова пропустил.

-Может кинем монету? - предложил названный журналист- тгда и решим кто идет.

-Но почему кто то один? Давайте все сразу подскочим и расколотим об этот самый булыжник.

-Подскочить то подскочим- сказал зоотехник резко- да только хвататься будет один. Камень маленький, как следует не ухватишься.

Зеленоватое сияние вспыхнуло ярче и заиграло, переливаясь ленивыми струями, камень теперь был ясно виден. Далеко позади, в деревни раздался слабый вой.

-Так монету? - встрял снова Лапников, по его виду нельзя было сказать, что он очень испуган. Но его собака была похоже на грани истерики.

-У монеты две грани- заметил Сергей- а нас трое. По моему вы просто боитесь дотронуться до него.

-Не боимся- заверил селянин- охранять тебя кто то должен.

Лапников важно кивнул.

-Черт с вами! Я иду! - сорвался Сергей- трусите больше всех, как только до сюда добрались. Счас пойдем втроем, с ружьями. Вы прикрываете с боков, а я хватаю камень и бью его об валун. И делу конец. Пошли?

Лапников снова кивнул, а Щербинский поискал глазами и вдруг вскрикнул:

-А где Кузьмич?!

Кузьмич исчез. Только что он покорно стоял неподалеку, тоскливо глядя на мутную воду, а теперь его уже не было, словно провалился под землю.

-Он свалил- сказал Лапников- не удержали. Как волка не корми, он все равно в лес смотрит.

-Да нет- произнес Щербинский глухо- вот он.

-Где?

-А вот, в сапог вцепился.

Селянин стоял внимательно осматривая обувку, а на квадратном носке сапога висела крохотная зеленая змейка, намертво вцепившаяся в ногу. Челюсти она похоже уже разжать не смогла. Да, ее длинное склизкое тельце явно имело что то общее с Кузьмичом. Змея напрягалась но силы прокусить толстую кирзу не было.

-Кузьмич, Кузьмич - покачал головой селянин- обратился таки, и думал убегнуть. Так нет, змеей став так и хочется кого ни будь куснуть.

-Боюсь он не понимает уже- заметил приезжий- полностью обратился, выкинь его.

Селянин кивнул. Затем далеко занес ногу и взмахнул. Кузьмич судорожно вцепился в сапог, но его оторвало и зеленая змейка полетела по крутой дуге в сторону пруда. В полете пресмыкающее извивалось дергалось и наконец бухнулось в темные ничего не отражающие воды пруда.

-Говорят змеи умеют плавать- сказал Щербинский.

-Не все. - произнес горожанин - Пойдем?

Селянин кивнули и они двинулись к кромке пруда, держа ружья на изготовку. Глаза осторожно шарили по темной, без малейшей ряби глади водоема. Они сделали шаг, еще один, и когда до склизкого валуна с камнем оставалось шагов пять из грязной темной воды хлынули змеи.

Десятки змей! Они выползали во множестве из воды и черные их шкуры блестели и капли воды скатывались по чешуйкам. Они извивались, сплетались в жгуты их которых торчали лишь дергающиеся бешено черные кончики хвостов и плоские головы с немигающими сверлящими глазами. А смотрели они только на людей. Пасти их открывались растягивались, тут и там на фоне черной шкуры блестели ослепительно белые острые жала с капельками мутного желтоватого яда на конце. Змеи ползли сплошным потоком, выходя из пруда широким фронтом., и казалось вся вода в нем состоит из змей. Такая же черная. Такая же ядовитая.

Вид множество черных тел, так неудержимо скользящих к цели пугал. Больше того вызывал дикий животный ужас, словно перед надвигающимся прибоем, стихией.

-Змеи!!!- заорал вдруг Лапников, отступая назад, но Щербинский схватил его за руку и притащил назад.

-Стреляй!- зарычал зоотехник- отобьемся!!!

И сам поднял свою двустволку и выпалил дуплетом. Сергей, как сомнамбула стащил с плеча свой дробовик. Глаза его беспокойно бегали по наползающей массе змей. Сейчас, в этом черном змеином приливе ему виделся тот детский страх пред всем скользящим. Страх начавшийся еще в детстве, когда он чуть не наступил на ужа, а затем усилившийся от видения мертвой змеи в аквариуме.

Его дробовик грохнул. И еще раз и еще, а позади захлопало ружье журналиста. Стреляли дробью и мелкие свинцовые шарики за каждый выстрел охватывали метровую в диаметре территорию. А змеи ползли непрерывным потоком и гибли во множестве. За каждый выстрел раздирало, размазыывало по влажной земле по три по пять змей, можно было стрелять не целясь, все равно попадешь. А змеи никак не реагировали на выстрели, они не торопливо, со скоростью идущего человека надвигались черной волной и вне новые и новые полчища выходили из блеклой воды, на которой не оставалось и следа от движения скользких тел.

-На!!!- заорал Лапников и вовремя саданул прикладом по земле, где подползла, прорвавшаяся через ружейный огонь змея.

Лупили в основном во фронтальную зону змеиного наплыва, старались сдержать, не дать прорваться, захлестнуть черной лавиной. Змеи лопались и взрывались и в воздухе стало нечем дышать от порохового дыма и кровавых змеиных ошметков. От этого сочащегося нехотя кровью белесого мяса

Сырую глину у ног стреляющих во множестве усеивали картонные цилиндрики стрелянных патронов. Стреляли в разбивку, пока один перезаряжал, двое палили в змей. Не многие пресмыкающие смогли прорваться через огневую завесу, но и тех доставали прикладами и давили тяжелыми сапогами. Грохот стоял неимоверный. От него закладывало уши, да еще змеи свиристели на все лады, да раздавался тяжелый мощный гул где то в черных глубинах пруда.