Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 Страница 61

Миру заметили, и она стала извиняться за свое внезапное вторжение. Никто не упрекнул ее и даже не посмотрел косо. Предложили кусок бревна вместо стула, велели садиться и дали в руки деревянную миску.

– Простите, мне неловко, – попыталась отказаться Мира, хотя и была уже очень голодна. – Не смею злоупотреблять вашим радушием. Я ведь нездешняя и явилась без приглашения…

– Да видим, что нездешняя. Не из нашего квартала – это ясно. Вы с какой улицы-то? Поди, с Купецкой или Вышней?..

– Я из Стагфорта.

– Где этот Стагфорт? За свечным заводом?..

Она сказала, где. У нее отняли миску и дали вдвое большую. Черпаком налили аппетитного месива.

– Отведайте в честь светлого праздника! Отведайте и скажите: у вас на Севере такой гуляш варят или хуже?

На Севере вообще редко варили гуляш, а такой – и подавно. Мире показалось, это самое вкусное, что она пробовала за целый год. Лучше всех лакомств при дворе и в доме Нортвудов! А уж в монастыре Ульяны за миску такого гуляша можно выменять что угодно, хоть целый ящик свечей!

Не жалея красок, она хвалила и кушанье, и гостеприимство горожан, а те довольно ухмылялись. Потом все хором пели праздничную песню, и Мира старательно подпевала, хоть и не знала ни слова. Ее спросили: что поют на Севере? И она, сама не ожидая от себя такой дерзости, взяла и спела моряцкую балладу «Из черных валов вернусь я к тебе». На турнире музыкальных талантов Минерва, пожалуй, заняла бы почетное место между гусыней и печальным медвежонком. Но великодушные альмерцы не засмеяли ее, а даже напротив, попросили спеть еще. Однако уже смеркалось, так что она, тепло попрощавшись, подалась искать станцию. Кто-то вызвался проводить ее, и как-то так получилось, что провожать пошло полдвора. «Привыкай ходить со свитой, Минерва! Вдруг станешь императрицей – пригодится». Она смеялась от своих мыслей.

В гостинице ее ждал строгий выговор. Лейтенант Шаттерхенд отчитывал Миру, а Итан укоризненно качал головой.

– Миледи, только из глубокого доверия мы дали вам свободу передвижения. И вы отплатили тем, что на день исчезли из виду! Что нам следовало делать? Где искать?

– Ничего не делать, судари. Спокойно ждать, пока вернусь. Разве я не дала вам слово леди, что не сбегу от вас? Разве этого мало?

– Да причем тут!.. Знаем, что не сбежите! Но если бы вы попали в беду?!

– С чего бы? Мы на дружественной земле. Альмера на стороне владыки!

– Галлард Альмера был и остается на своей стороне!

Мира прикусила губу. Вот дурочка! Она и забыла, кто сейчас правит Алериданом! Приарх Галлард – тот самый, что запер ее в монастыре! Эйфория не доводит до добра. Запомни это, Минерва, и успокойся.

– Простите, господа, – она склонила голову. – Я поступила безрассудно.

– Вот именно.

Мира попыталась оправдаться:

– Но вы должны меня понять. Нынче единственный мой день в Алеридане, и я так хотела увидеть город. Завтра мы уедем в столицу…

– И к лучшему. Как только вы войдете во дворец, моя жизнь станет вдесятеро спокойнее. Ложитесь спать, миледи. Утром сядем в поезд.

Несмотря на эту перебранку, Мира укладывалась в постель, мурлыча от радости: «Из черных валов вернусь я к тебе, из белого льда вернусь, так и знай…» Закрывая глаза, загадала: пускай мне приснится Адриан!

Но приснился Уэймар. Мертвая Линдси. Мартин Шейланд с пятнами крови на лимонных рукавах. Леди Иона в окружении стены из мечей.

Мира подскочила в постели, наощупь зажгла свечу. Посмотрела на огонь, чтобы успокоиться. И заметила в себе перемену. Впервые, думая об Уэймаре, она не чувствовала страха. Ужас отступил перед новоявленной радостью и верой в будущее. Он не исчез полностью, но сжался в размерах и уместился в тело единственного человека: Мартина. Остальной Уэймар с его обитателями больше не казался логовом чудовищ. Теперь Мира искала им оправданий и в каждом находила что-то человечное, хорошее. Виттор Шейланд наверняка не знал о деяниях брата, иначе не допустил бы в своем замке таких ужасов. Виттор всего лишь пытался защитить родную землю, вот почему потакал Ориджинам и использовал Миру. Леди Иона – пускай со странностью, но благородна и великодушна; не ее вина, что родилась сестрою властолюбца. Даже Инжи Прайс – не совсем еще конченый злодей, ведь он, как мог, пытался удержать Миру в стороне от подземелья и беды. Есть лишь одно чудовище – Мартин Шейланд.

Хотя нет. Эрвин Ориджин тоже ему под стать. Один убивал людей из мечты о бессмертии, второй – затеял войну из мечты о власти. Велика ли разница?! Пускай его схватят скорее. Янмэй Милосердная, пусть они оба получат по заслугам!

Полная веры во всемогущую и безошибочную справедливость, Мира начала дремать. Успела подумать: не всегда плохо, что от тебя ничего не зависит. Приятно ничего не решать, если тот, кто решает, умен и справедлив. Приятно быть серпушкой на стороне светлой искры…

* * *

Столичный поезд – громадный и роскошный, с балконами, скульптурами и витражными окнами – наполнил вокзал жизнью. Пассажиры выплеснули из здания вокзала на платформу, принялись суетливо рыскать в поисках своих мест под крики служителей: «Пожааалте по вагонааам! Пееервый – в ту сторону, шестооой – в этууу!» Счастливцы, что уже отыскали нужные двери, скапливались группами, отвешивали друг другу прощальные поклоны, в двадцатый раз повторяли напутствия. Слуги втаскивали в купе дорожные сумки, коробки, сундучки. Некая дама взяла в дорогу пучеглазую собачку и давала всем провожающим подержать ее на прощание; собачка злобно шипела. Некий господин с седыми бакенбардами наотрез не хотел предъявлять билет: «Я – лорд такой-то рода Софьи Величавой! Если сказал, что имею билет, то обязаны верить! Кто вы такие, чтобы ставить под сомнение?..» У конского вагона всхрапывали лошади; пара-тройка артачились и упирались, хозяева пытались подкупить их кусочками сахара. В кухонный вагон закидывали с телеги мешки и бочонки; старушка-пассажирка в песцовой шубе негодовала: «Произвол! Безобразие! Должны грузить с отдельного перрона!» Священник, прохаживаясь вдоль платформы, предлагал благословение на дорогу; торговец с тележкой – пирожки…

Билет представлял собою целую печатную страницу с гербом Министерства Е. И. В. рельсовых дорог, силуэтом тягача и схемой маршрута следования; с каллиграфически вписанным именем Минервы Стагфорт. Она держала его в руке, бросая последние взгляды на вокзальную суету и готовясь вступить на лесенку, ведущую в купе. И тут над платформой раздались крики служителей:

– Миледи и милорды! Судари и сударыни! Важная новость ко сведению тех, кто отбывает в Фаунтерру!

– Что еще за черт?.. – недовольно буркнул лейтенант.

– Важная новость! Судари и сударыни!.. Доводим до ведома, что центр столицы захвачен войсками мятежников!

Перрон затих, будто вымер. Только служители кричали:

– Центр столицы в руках герцога Ориджина! Рельсовые дороги его величества предупреждают о риске! Судари и сударыни могут продолжить поездку либо отказаться!

Невозможно! Абсурд, нелепица! Ведь нелепица же!..

– Отряд мятежников овладел центром столицы. Есть человеческие жертвы. Кто желает отказаться от поездки, может получить в кассах возврат денег!..

Абсурд! Ошибка!

Ведь ошибка… правда?..

Стрела

6 – 8 декабря 1774г. от Сошествия

Фаунтерра

Правый берег Ханая усыпали тысячи человек. Там были мужчины и женщины, тулупы и шубы, платки и шапки. Увязали в толпе кареты, торчали над головами пеших всадники. Все сословия вышли к реке, чтобы увидеть флаги над дворцом: не императорские перо и меч, а нетопыря Ориджинов и чайку Стагфорта.

Набережную у моста занимали гвардейцы. Из их массы выделились человек двадцать и двинулись по мосту, катя перед собой колесные щиты – мантелеты. Над ними трепыхалось знамя владыки и белая простыня переговорщиков. Сквозь бойницы надвратной башни северяне видели, как щиты прокатились по мосту и встали в двадцати ярдах от ворот. Из-за переднего выступил человек в меховом плаще поверх алого гвардейского мундира. Он не отходил от мантелета дальше, чем на шаг, готовый в любой миг отпрыгнуть под защиту.

– Я – Кройдон Алисия Мэган рода Лучистой Люсии, майор Бэкфилд. Я командую тайной стражей владыки и батальоном алой гвардии. Меня прозвали Красным Серпом: я кошу врагов императора, как крестьянин – колосья. Хочу, чтобы мятежник слышал меня.

– Чего тебе, болтливый пес? – ответил Деймон Ориджин.

– Благодарю тебя, мятежник, что пришел сюда. Ты поможешь моей карьере. Когда повиснешь в петле, я получу чин полковника.

– Ха! Ха! Ха! – раздельно выкрикнул Красавчик.