Мария Гинзбург - Герой должен умереть Страница 61

Тэнир крякнул и сказал тихонько, обращаясь к брату:

– Может, я в центр встану? Это ведь самое опасное место.

– И что? – спросил Вэдан сквозь зубы.

– Ты душа и мозг всей нашей затеи, – сказал брат. – А если кэцэры убьют тебя сразу, как увидят? Кто будет командовать?

– Ты, – без улыбки ответил Вэдан.

Тэнир сглотнул. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и махнул рукой.

– Как скажешь, – произнес он.

Вэдан подготовил свой дракх, незаметно проверил, на месте ли бластер. План должен был сработать. Он захватил пистолет с собой лишь на самый крайний случай. Вэдану не хотелось обнаруживать удивительное оружие при всех. Он встал к дереву.

– Все готовы? – спросил Вэдан, окидывая обреченных быстрым взглядом.

Они были готовы, о да.

– Летят! – закричал Пэйно Снегат.

Обреченные замерли у дракхов.

Скафандры приближающихся кэцэров сверкали в лучах Миар.

Внизу, в голубых, как глаза сбежавшего лазутчика, водах озера, показалось чье-то серебристое тело. Зверь выпрыгнул из воды, перевернулся в воздухе и упал обратно. Юлер перевел взгляд вперед, на Священную Рощу – островок зелени, уцелевший среди пепелища.

Обиднее всего было то, что Иньяр с самого начала знал – никакой это не Мибл, а оглушенный ударом молнии абориген. Как всегда, глава кэцэров использовал в своих целях все, что посылала ему судьба. Юлеру уже приходилось выступать в роли подарка судьбы, и он еще с тех пор относился к Иньяру весьма сдержанно. Юлер был живым примером, что иногда подарки отказываются от возложенной на них высокой чести.

Удалось это и туземцу.

Память вернулась к нему раньше, чем предполагал Эцьу. И теперь он находился бы в городе своих сородичей. При этом располагая гораздо более полной информацией о своих самых страшных врагах, чем земляне все вместе взятые до этого.

Однако Юлер думал не о том, что Иньяр, как всегда, играл чужими жизнями на благо всех. Кэцэры догадывались, что Юлер и тот, кого все принимали за Мибла, сливались. Юлер чувствовал их глумливое сочувствие и насмешку, хотя впрямую ему никто ничего не сказал. Вместо того, чтобы чувствовать себя униженным или сердиться, юный кэцэр ощущал лишь печаль.

Мибл был единственным, кто противостоял Иньяру в его пренебрежении судьбой единицы для блага общества. Теперь, когда его не стало, нарождающееся государство кэцэров могло приобрести только один вид. И этот вид Юлеру не нравился. Возможно, лишь потому, что он был той самой единицей, которой собирались пренебречь. Возможно, Миблу тоже было наплевать на высокие принципы, а просто полюбился юный кэцэр.

Но в данный момент Юлер жалел о том, что он больше никогда не встретится с двойником Мибла. Аборигены охотно убили сбежавшего ловкача по просьбе Иньяра. Впрочем, они убили бы везунчика и сами, без всякой просьбы со стороны кэцэров. Никому не хотелось лишаться такого мощного политического рычага, как возможность физического устранения противника в кратчайшие сроки.

Юлер пошел на снижение по пологой дуге.

Карраю досталась дневная вахта. Все остальные находились в палатке. Ее брезентовые стены служили надежным укрытием от дневного зноя. Небольшой отряд потрудился на славу. Ночной рейд вверх по Рарера, перетаскивание на руках лодок к противоположному спуску Моста, поскольку ничто живое под ним пройти не могло, а лодки не могли идти против течения сами, – все это как нельзя больше способствовало желанию поспать.

Каррай тоже клевал носом. Он вскинул голову и растерянным взглядом уперся в словно выцветшее от жары небо.

Он увидел рой сверкающих точек над Священным Озером, и сон слетел с него.

Каррай опрометью кинулся в палатку. Он чуть не споткнулся о девушку, спавшую у самого порога. Каррай считал, что женщине нечего делать в таком опасной авантюре. Пользы от нее в драке никакой, да еще и ей самой может понадобиться защита. Сидела бы дома да готовила бы ужин к возвращению победителей, или занималась каким-нибудь другим женским делом. Прадед, основатель клана Баругов, сын драконихи и сареаса Инедирт Баруг, которого в клане звали просто Старейшим, разделял мнение правнука. Но девушка была подругой Вэдана, и Баруги взяли ее с собой по его настоянию.

Сейчас Старейший сладко сопел рядом с Берегом Натаэром, дальним родственником Каррая. Он потряс прадеда за плечо. Инедирт открыл мутные глаза.

– Кэцэры над Озером! – выпалил Каррай.

Инедирт резко сел, как будто и не спал.

– Пора, – сказал он хрипло.

Появлению кэцэров в Священной Роще, как и всегда, предшествовала волна мысленного излучения, покоряющего волю. Вэдан понял это по легкой щекотке, словно у него зачесалось где-то глубоко под переносицей. Но на этот раз мысленное излучение не оказало своего обычного действия. Гаттар был мастером своего дела и поставил психоблок так качественно, что пробить его оказалось не под силу инопланетянам. «Историки будут спорить о том, что произойдет в следующие полчаса», подумал Вэдан. – «Вычерчивать схемы, кто где стоял, куда смотрел, кто кого убил…»

Кэцэры приземлились – грузные, неповоротливые в своих скафандрах. Трава доходила им до колен. Вэдан подумал, что они совершили ошибку, назначив жертвоприношение днем. Зря отказались от покрывала темноты, лишавшего обреченных возможности разглядеть своих убийц. Сейчас было очень хорошо заметно, насколько кэцэры неуклюжи в летных скафандрах. Хотя, сообразил Вэдан, они же уверены, что все жертвы находятся в глубоком трансе. Вэдан неожиданно понял, что хотя он не видит лиц кэцэров, каким-то образом он знает, где из них кто. Вот тот, что направился к дальнему дереву, где стоит Мэнир – это Юлер. Двое, продолжающие мысленно разговаривать на ходу, которые идут к близнецам Си – Шлот с Каротом. Кэцэры действительно каким-то мистическим образом выбирали своих двойников.

«Значит, Лээту и Тэниру кэцэров не достанется», мелькнуло у Вэдана.

Шлот и Карот были двумя самыми опасными противниками в предстоящей схватке, между прочим. Вэдан вспомнил, что они могут генерировать тепловое или электрическое поле, которым и наносят удары. Больше боевиков среди инопланетян, насколько помнил Вэдан по дневнику Мибла, не осталось. А может, Мибл про это просто не упомянул? Ведь солдатами были все тринадцать, какие-то качества могли подразумеваться сами собой. И почему он не сказал остальным обреченным о том, кто из инопланетян наиболее опасен? С другой стороны, каким образом товарищи могли узнать кэцэра, если даже Вэдан не был уверен, что узнает их в скафандрах?

Он лихорадочно соображал. Если бы только удалось как-то передать мысль, что вот тех двоих, слева, нужно убить первыми, что от этого зависит половина успеха… но как? Он же сам запретил общаться телепатически.