Яна Дубинянская - Письма полковнику Страница 61

С тех пор как мы въехали в новый дом на склоне, я практически перестала общаться с разработчиками и их женами. Последнее даже приятно, да и насчет первого я сразу не особенно переживала, тем более что первое время Панчо и еще пару человек иногда заходили в гости. Потом всё реже и реже… Действительно, зачем это им? Весь поселок смотрел косо, я знаю. В свой последний визит Панчо рассказывал мне, что разработческий профсоюз (оказывается, у них есть такая организация — ты в курсе?) хотел через Мишу и как бы от его имени выйти на тебя со своими условиями. A Миша отказался даже выслушать, чего именно они хотят. Не знаю, почему. Я с ним об этом не говорила.

Мы вообще теперь почти не разговариваем. Миша пропадает в экспедициях, а когда возвращается, то в основном возится с сыном — не стану же я им мешать. И даже Драго с маленьким он, кажется, уделяет больше внимания, нежели мне. Хотя и это, если разобраться, понятно…

Сейчас он снова в Пещере привидений. Ты не представляешь, папа, как бы мне хотелось спуститься туда вместе с ним! Я никогда тебе не писала… Мы с Мишей впервые поцеловались — там. Там все наши самые главные воспоминания. Не знаю, может быть, для него, да и вообще для мужчин оно совсем по-другому, не так уж и важно. Помню, даже тогда — тогда!!! — Миша был страшно раздосадован, что не получается его эксперимент с оптиграфической аномалией. Что-то пытался мне объяснять, а я смотрела счастливыми глазами и ничего не слышала, кроме его голоса. Сейчас вот пытаюсь припомнить, о чем. именно шла речь. Чтобы потом, когда он вернется, задавать правильные вопросы. Чтобы ему снова стало интересно со мной. Как тогда.

Вот так, папа. Я тебе еще напишу. Я привыкла.

ГЛАВА III

Сволочи. Разбили фотоаппарат. Цифровой «Никон». Убила бы.

Собственно, она едва удержала себя в руках. Больше всего на свете хотелось смести все барьеры, наплевать на расстановку сил, кинуться на него, очертя голову, с кулаками, когтями и зубами… и что? И фиг. В лучшем случае ее саму приложили бы головой о колонну. А голова, если разобраться, все-таки дороже, чем самая навороченная камера.

Маша мрачно сидела в углу вестибюля, прямо на полу, подпирая спиной ту самую колонну. Влипла. Это ж надо было так влипнуть! Реалити-шоу… а как же. Шоу маст гоу-он, и далее по тексту.

Уж лучше бы по-прежнему щелкать за копейки компромат на корм Толиковым амбициям. Выслеживать мало кому интересных полковников с их дочерьми. Кстати, именно сегодня утром Толик позвонил ни свет ни заря, умоляя ее подежурить возле какого-то там отеля. Разумеется, Маша его послала, отключила мобилку и даже попробовала поспать еще чуть-чуть, до авральных воплей зампродюсерши.

Выспалась. Проявила характер, блин.

Становилось всё жарче, похоже, заглючил кондиционер. К тому же снизу поднимался мерзкий жар от плинтуса, по-модному отделанного долбаным тезеллитом. Жутко саднило шею, и без зеркала — вернее, без двух зеркал — никак не рассмотреть, содрана ли кожа до мяса или так, слегка. Приспичило же фотографировать!.. да какого хрена, чего ради?! Толиков дурной пример, не иначе. Жажда всемирной репортерской славы и толстой сумки с деньгами. Ага, два раза. Копи теперь полжизни на новый «Никон».

Причем насчет «полжизни» — это еще вопрос. И не из приятных.

Хотелось воздуха и пить. В туалет — после того, что случилось с девчонкой-звездулеткой — как-то перехотелось.

Как именно всё произошло, можно было догадываться, но лично Маша особого смысла в этом не видела. Достаточно того, что из трех возвратились две — с физиономиями, достойными сняться в каком-нибудь ужастике. То же выражение мгновенно, как эпидемия гриппа, распространилось на остальных нимфеток. Впрочем, ей со своего места было куда лучше видно частокол из длинных сапог: носки каждой пары одинаково смотрели внутрь. А вообще, жалко дурочек.

По другую сторону колонны тяжело опустился на пол звукооператор Костя, которого террористы выдергивали обслуживать петеэску; конвойный проследил за посадкой, да так и остался неподалеку. Не мешало бы с ним поболтать, в смысле, с Костей. На предмет, с чем именно эти козлы выходили в эфир. Только, блин, не сейчас: еще нарвешься на «разговорчики в строю». Пускай чурка с автоматом сначала на что-нибудь отвлечется.

Кстати, ситуацию надо бы проанализировать, и как можно детальнее. Не надеяться же, в конце концов, на доблестный спецназ: мировая статистика по жертвам среди заложников неутешительна. А с другой стороны, и пытаться с бухты-барахты бежать из-под конвоя — так себе вариант, что и было, по-видимому, доказано. Лучше всех, конечно, выкрутилась зампродюсерша, Маша оценила. Дело даже не в том, симулировала она или нет — дело в ощущении момента. Сейчас, после девчонки, такое уже не прокатило бы.

Так вот, если прикинуть. Террористов Маша насчитала в общем девять: могло, конечно, быть и больше: ведь кто-нибудь наверняка сторожил снаружи. Из них непосредственно охраняли заложников четверо-пятеро, иногда меняясь. Когда самый молодой и смазливый отлучался в эфир — тоже мне, блин, телезвезда, — на хозяйстве вообще оставалось всего трое. Правда, вооруженных автоматами, а это существенно влияет на арифметику.

Теперь геометрия. Вестибюль — правильный прямо угольник примерно метров десять на пятнадцать. Слева проход в боковой коридорчик, к ресторану и туалетам, участок, на котором эти сволочи теперь будут особенно звереть, так что, пожалуй, отпадает. Возле центрального входа лестница наверх: кстати, чем не оригинальный путь для бегства — взлететь на третий этаж и закрыться в собственном номере, пускай поищут? Но, во-первых, под лестницей держали на прицеле целую кучу менеджеров и стилисток-визажисток, а во-вторых, у входа с внешней стороны наверняка стоял еще один террорист, а то и парочка. Если поднимется шум, они тут же заскочат и первым делом дадут очередь, а потом уже будут разбираться, если вообще будут.

Идем дальше. Справа от выхода — два больших окна и скамейка со звездулетками: бесперспективно. Торцовая стена, возле которой сидела она сама, Костя и еще несколько операторов, осветителей и видеоинженеров, была совершенно глухой, для красоты отделанной колоннами, толку с них. За стойкой ресепшна, в помещениях для персонала отеля, тусовались террористы, не занятые непосредственным делом (самих портье, горничных и официанток согнали сюда же, в вестибюль). Сбоку от стойки — выход во внутренний дворик с бассейном. Для самоубийц, желающих после смерти красиво плавать в голубой воде.

Ничего жизнеутверждающего. Полный отстой, сказал бы Толик.