Джек Вэнс - Тчаи: Сага странствий Страница 62

После ужина пассажиры уселись на палубе под фонарем, мерно раскачивающимся на высокой рее, и начали беседу о жителях острова Гозед и их странной вере. Вал Дал Барба, супруга Пало Барбы и мать Хейзари и Эдве, заявила, что их ритуал несправедлив.

— Почему бывают только «матери богов»? Почему эти здоровенные мужчины с каменными физиономиями сами не остаются на берегу, чтобы стать «отцами богов»?

Капитан ухмыльнулся.

— Очевидно, эта честь может принадлежать только дамам.

— Такое никогда не могло бы случиться у нас в Мургене, — возмущенно заявил торговец. — Мы платим приличную сумму нашим жрецам, и они полностью отвечают за то, чтобы умилостивить бога Висму. Так что мы можем ни о чем не беспокоиться.

— Весьма разумная система, — одобрил Пало Барба. — А мы в этом году записались в приверженцы Пансогматического гносиса — очень приличная и достойная почитания религия.

— Она мне нравится гораздо больше, чем Тутеланик, — заметила мать семейства. — Один раз помолишься — и свободен целый день.

— Тутеланик — ужасная скука, — поддержала ее Хейзари. — Столько зубрежки! А помнишь это ужасное «вызывание душ», когда жрецы вели себя так нагло? Пансогматический гносис нравится мне намного больше!

Дордолио снисходительно рассмеялся.

— Вы предпочитаете не уделять слишком много времени религии. Я с вами вполне согласен. Конечно, учение яо до некоторой степени синкретично, вернее, в течение цикла все стороны Невыразимого получают возможность проявить себя, так что время от времени мы переживаем критическое отношение к разным религиям.

Анахо, все еще обиженный сравнением Рейша, посмотрел на него.

— Ну хорошо, а что нам скажет наш несравненный эрудит Адам Рейш? Какие теософские знания может он разделить с нами?

— Никакие, — ответил Рейш. — Или очень немногие. Мне кажется, что человек и его вера составляют единое целое. Существует нечто неизвестное. Каждый человек проецирует его на свое собственное мировоззрение и наделяет свое творение собственными желаниями и качествами. Человек, объясняющий свою религию, в принципе объясняет самого себя. Когда фанатику противоречат, он чувствует угрозу своему существованию и отвечает насилием.

— Интересно! — заметил торговец. — А как же атеист?

— Он не проецирует на мироздание никакого образа и принимает тайны космоса такими, как они есть, не испытывая потребности надевать на них человекоподобную личину. Иначе ему придется воспринимать все созданное им для удобства понимания как нечто непреложное, и он перестанет быть атеистом.

Капитан поднял выше свой бокал, любуясь алым вином, прозрачным под лучом фонаря, и опустошил его одним глотком.

— Возможно, вы правы, но вряд ли кто-нибудь изменит свои убеждения, приняв в расчет то, что вы сказали. Я знал много людей. Проходил возле башен Дирдиров, гулял в садах Синих Часчей и видел замки Ванкхов. Я знаю, каковы на самом деле эти существа и ублюдки — подвластные им люди. Я путешествовал по всем континентам Тчаи, у меня была тысяча друзей и тысяча женщин, я убил тысячу врагов. Мне знакомы обычаи яо, бинтов, валалуки, шемолеи, степных кочевников, жителей болот, островитян, людоедов Раха и Кислована. Я вижу разницу между ними, но вижу и сходство. Все хотят приобрести как можно больше — и в конце концов все умирают. Все без исключения. Мой бог? Старый добрый «Варгаз»! Ну конечно! Как утверждает Адам Рейш, он — это я. Когда «Варгаз» стонет, взбираясь на штормовые волны, я вздрагиваю и стискиваю зубы. Когда он скользит по темной воде под розовой и голубой лунами, я играю на флейте, повязываю себе лоб красной лентой и пью вино. Мы с «Варгазом» служим друг другу, и в тот день, когда корабль погрузится в пучину, я отправлюсь туда же за ним.

— Браво! — крикнул Пало Барба, учитель фехтования, который выпил не меньше, чем капитан. — Знайте все — это и мой девиз! — Он выхватил из ножен рапиру и высоко поднял ее, так что свет фонаря заиграл на блестящей стали. — Она для меня то же, что «Варгаз» для нашего капитана!

— Отец! — крикнула рыжеволосая Эдве. — А мы-то думали, что ты разумный и сдержанный пансогматик!

— Пожалуйста, вложи свою рапиру в ножны, — приказала мужу Вал Дал Барба, — а то еще разволнуешься и кому-нибудь отрежешь ухо!

— Что? Лучший на Тчаи знаток фехтования? Как ты можешь даже вообразить такое? Ну ладно, раз ты велишь... Я меняю свою рапиру на бокал доброго вина.

Беседа продолжалась. Дордолио подобрался поближе к Рейшу, встал рядом и сказал, словно снисходя до разговора с низшим существом:

— Удивительно видеть кочевника, способного вести беседу на отвлеченные темы и умеющего отметить столь тонкие различия между явлениями.

Рейш улыбнулся Тразу.

— «Кочевник» — это вовсе не значит «шут гороховый».

— Не знаю, что о вас и подумать, — заявил Дордолио. — Из каких степей вы родом? Как называется ваше племя?

— Мои степи очень далеко отсюда, мое племя разбросано по всей Вселенной.

Дордолио задумчиво потянул себя за ус.

— Дирдирмен считает, что вы потеряли память. По словам принцессы, вы выдаете себя за человека из другого мира. Молодой кочевник, который знает вас лучше всех, не говорит ни слова. Признаюсь, я испытываю нестерпимое любопытство.

— Это говорит об активности вашего мышления, — заметил Рейш.

— О, да, да! Разрешите мне задать один вопрос, который я заранее готов признать абсурдным. — Дордолио искоса внимательно оглядел Рейша. — Вы считаете себя пришельцем из иного мира?

Рейш засмеялся и, прежде чем ответить, немного подумал.

— Существует четыре возможности, — наконец сказал он. — Если бы я действительно был пришельцем из иного мира, я мог бы признаться либо не признаться в этом. Если бы я не был таковым, то также ответил бы утвердительно или отрицательно. В первом случае могли бы возникнуть серьезные неудобства. Во втором — я оказался бы трусом и потерял к себе уважение. Третий означал бы, что я безумен; следовательно, единственная реальная возможность в ваших глазах — четвертый случай. Таким образом, ваш вопрос, как вы сами признали, абсурден.

Дордолио сердито потянул себя за ус.

— Вы, случайно, не разделяете воззрений членов культа?

— Вероятно, нет. Что это за культ?

— Культ «инспираторов великой реверсии», который в прошлом цикле стал причиной гибели двух наших великолепных городов.

— Но я слышал, что города были разрушены ракетой, запущенной неизвестными.

— Это не важно — культ инспирировал нападение, его члены были причиной наших несчастий.

Рейш покачал головой.

— Непонятно! Жестокий враг разрушает родные города, а ваша ненависть направлена не против этого неизвестного противника, а против образованных и, очевидно, честных представителей вашего собственного народа. Мне это чувство кажется извращенным.