Константин Мзареулов - Нф-100: Среди чудес и чудовищ Страница 62

- Почему импульс оказался слишком слабым? - все так же сердито спросил Астанин.- Ты должен был рассчитать маневр, прежде чем включать "Корунд".

Радик ответил неуверенно, как бы оправдываясь:

- Я провел расчеты в соответствии с канонической теорией. Вероятно, она не совсем верна.

- Проверь, какая из существующих теорий правильнее всего описывает происходящие процессы,- приказал Ярослав.

Над новой задачей кибермозг корабля размышлял минут десять. За это время звездолет трижды вздрагивал, как пластиковая игрушка под ударами безобразничающего мальчишки. Сила тяжести в рубке то поднималась скачком до шестикратной, то падала почти до нуля. Многочисленные, надежные в обычных ситуациях, антигравитаторы были явно беспомощны в борьбе с неведомой силой. В довершение всего на экранах загорелись сообщения: "ПРЕРВАНА СВЯЗЬ С ЗЕМЛЕЙ" и "УГРОЖАЮЩАЯ ДЕФОРМАЦИЯ БРОНЕПЛИТ ВНЕШНЕЙ ОБШИВКИ".

- Наиболее корректна, хотя и не на сто процентов, девятимерная модель Болла-Угланова, - сообщил наконец Радик.- Разрешите рассчитать импульс на основе этой теории?

- Приступай,- устало сказал Астанин.

Он читал углановскую монографии, но понял в ней далеко не всё. Впрочем, преподаватели из Академии говорили, что выводы, вытекающие из девятимерной концепции, не понимал и сам Угланов.

Следующие четыре волны гравитонных пульсаций накатывали с таким бешеным ожесточением, что после каждой звездолетчики оказывались на грани потери сознания. Отказало электрооборудование в разных отсеках, и роботы-ремонтники метались по кораблю, исправляя повреждения. "Если их можно исправить",- мрачно подумал командир. Впрочем, нет худа без добра - Ярослав обратил внимание, что космический ураган бьет их как бы порывами, и за каждым шквалом следуют несколько минут затишья.

- Ребята,- с трудом сказал он, когда наступила очередная пауза,- прошу всех закапсулироваться. Быстро и без разговоров.

Они подчинились - беспрекословно, хотя наверняка не были согласны с решением командира. С потолка, накрыв четыре кресла, опустились стаканы повышенной защиты - последний резерв аварийной системы. Сантиметровый слой мезонира хорошо экранирует потоки гравитонов, а скафандровые антигравы сумеют погасить колебания, которые прорвутся внутрь капсул. Себе Астанин такой роскоши позволить, увы, не мог: кто-то должен был управлять звездолетом.

Взгляд на приборы показал, что координаты корабля продолжают изменяться самым неблагоприятным образом, несмотря на непрерывную работу верньерных двигателей. Буря в гиперпространстве с характерным для стихии тупым упорством пыталась утащить "Радикал" подальше от Космоса, в котором находилась Земля.

Компьютер продолжал что-то делать, выполняя полученные ранее указания. Астанин обнаружил, что включился резервный реактор. Дополнительная энергия была направлена в накопители тензорного генератора. Потом на экране появился кодированный - на синтетическом языке НАВИГАТОР - расчет искомого маневра. Очень сложная многомерная траектория, требовавшая расхода энергии в 20.8 иордана, причем две трети из них - первым импульсом. Такие мощности были где-то на грани технических возможностей "Корунда".

- Более слабым импульсом мы не дотянем до зоны штиля,- пояснил Радик,- и я не гарантирую, что хватит времени, чтобы накопить энергию для повторного гиперманевра.

- Делай, что считаешь нужным,- прохрипел Ярослав.- Все равно ничего лучшего нам никто не посоветует.

Накопитель заполнялся, но слишком медленно. Налетела очередная волна. Это было почти невыносимо. Все тело болело, как побитое, особенно страшная боль вспыхивала толчками - с каждым вздохом - в правом боку. Ярослав испытывал совершенно непривычное для себя ощущение тошноты и соленый привкус во рту. Никогда еще за всю его жизнь не было у Астанина столь омерзительного самочувствия.

Когда катаклизм в очередной раз оставил звездолет в относительном покое, "Радикал" можно было назвать космическим кораблем лишь с очень большими оговорками. Значительная часть электроники и механики вышла из строя, половину ядерных устройств пришлось намертво заглушить и держать в готовности к немедленному катапультированию. Ремонтных роботов Радик сконцентрировал вокруг тех немногих агрегатных комплексов, которые были наиболее необходимы в этой ситуации -- реакторы, двигатель, энерговоды и система жизнеобеспечения. Ярослав старался отогнать мысли о том, что с ними может случиться, если гиперпространственный тайфун повредит связи компьютера.

Следующий пакет гравитонов, гравитино и репульсонов налетел, когда величина накопленной энергии превысила восемнадцать иорданов. Шквал оказался несколько слабее двух предыдущих, однако Астанину стало совсем худо. Отдавать приказания он был уже не в состоянии, и только сумел догадаться, что Радик сам позаботился о нем, прикрыв мезонировой капсулой. Следующие минут двадцать он пролежал в кресле сравнительно спокойно, борясь с приступами боли и поглядывая на часы и приборы. Включение гипердвигателя сопровождалось сильнейшим толчком, но в дальнейшем никаких неприятностей не случилось.

Потом защитные цилиндры с плавной неторопливостью ушли в свои гнезда на потолке рубки. Звездолет висел в гиперпространстве совсем близко от Космоса. За бортом царил штиль. Если верить показаниям координатора, "Радикал" находился в "ложбинке" между гравитационными полями тесных звездных скоплений: Солнечного Мешка, Яслей, Гиад и их ближайших соседей.

- У тебя все лицо в крови,- воскликнул, выбравшись из амортизатора, Бахрам.- Борис, роботов сюда, командира нужно в лазарет.

- Нужно, нужно,- нетерпеливо замахал на него Астанин.- Как остальные?

Ярослав осмотрел экипаж - все четверо выглядели нормально. Пока его укладывали на подъехавшие носилки, он, с трудом шевеля опухшими губами, отдавал распоряжения: незамедлительно приступить к авральному ремонту, восстановить связь с Землей, привести в порядок моторы и малым ходом, на одних верньерах, двигаться к Яслям. Далеко от границы Космоса не отходить, чтобы не угодить снова под удары шторма.

Последние указания он продиктовал уже на операционном столе, после чего киберврач вкачал ему анестезию. В лазарете Астанин провалялся под наркозом пятеро суток: ему вставляли новые зубы, регенерировали легкие и печень, заращивали переломы ребер и разрывы сосудов и мышц. Потом он еще неоднократно приходил в себя и снова терял сознание, но каждый раз чувствовал себя немного лучше.

Наконец, в один прекрасный день, проснувшись, он сделал вывод, что практически здоров, а некоторая слабость - естественное следствие долгого пребывания в горизонтальном положении.