Ларри Нивен - Подарок с Земли Страница 62

— Полицейские машины. Немного.

— Идут плотным строем. Хотел бы я знать, хорошо ли это? Никто из нас никогда не учился воздушному бою.

— Почему же вы не потренировались друг на друге?

— Мы ожидали, что будем воевать, — объяснил Парлетт. — Но никогда не ожидали, что будем сражаться с Госпиталем. Поэтому…

— Пыльные Демоны, что это?

Парлетт склонился с сиденья далеко вперед, вцепившись разномастными руками в приборную доску. Он не ответил. Гарри потряс его за плечо.

— Что это? Похоже, один конец Госпиталя в огне.

Парлетт словно остолбенел от потрясения.

А потом целая оконечность Госпиталя отделилась от основной постройки и неспешно тронулась вверх. Из ее основания вырастало оранжевое пламя.

— Это «Планк», — вымолвил Миллард Парлетт. — Он отчаливает на посадочных моторах.

Полли сидела в верхнем левом кресле. С чрезвычайной осторожностью манипулировала она приборами управления перед собой, но рукоятки все равно перемещались толчками. Мелкие хлопья ржавчины облетали, вероятно, где-то в цепи управления, ведущей от этого кресла к атомным реакторам.

Наконец реакторы разогрелись.

Полли опробовала водяные клапаны.

Ей казалось, будто давным-давно кто-то решил держать космобаржи готовыми к быстрому отбытию. Должно быть, то было в первые годы Колонии, когда ни один человек — член команды или же колонист — не был уверен, что колония на другой планете возможна. Потом об этом забыли и с тех пор изменения производились только по необходимости.

Пока сами космобаржи не сделались частью структуры Госпиталя и жилые отсеки не превратились в путаницу лесен и времянок. Пока банки органов целиком не вынесли с кораблей и отсеки приостановки жизнедеятельности окончательно не закрыли. Пока корабли не превратились просто в электростанции — если закрывать глаза на комнату для допросов и, быть может, на некоторые другие тайны.

И однако, шкафчики с инструментами остались в неприкосновенности. И скафандры сохранились в перевернутых боксах, за дверьми, которые не открывались столетиями.

И сохранилась вода в посадочных топливных баках, и уран в посадочных моторах. Никто не побеспокоился от них избавиться. Вода не испарялась — ведь баки были предназначены сохранять воду тридцать лет в межзвездном вакууме! Уран…

Полли пустила воду в разогретые моторы и корабль взревел. Она издала победный вопль. Корабль содрогнулся и затрясся вдоль всей длины. Из-за заваренной двери донеслись неразборчивые вопли.

Одну и ту же шутку можно сшутить по-разному! Ядерный двигатель «Планка» заглушен, но на «Артуре Кларке» двигатель должен работать вовсю. А когда Полли протаранит его «Планком», разогнавшись от границ атмосферы, взрывом снесет верхушку Плато Альфа!

— Поднимаемся, — прошептала она.

«Планк» отделился от подлежащей скалы, приподнялся на несколько футов и плавно осел. Казалось, огромный корабль тяжеловесно гарцует на чем-то упругом. Полли повертела водотопливный клапан — безрезультатно. Вода и реактор стояли на пределе.

Полли издала тихое горловое рычание. Реактор, должно быть, почти сдох: он не может даже поднять корабль при восьми десятых «же» Горы Посмотрика. Если бы не посадочная юбка, формирующая из выхлопа воздушную подушку, они даже не приподнялись бы с места!

Полли потянулась ко креслу справа. Ее рука переместила рычаг, а в ответ на корме «Планка» шевельнулись два стабилизатора. Корабль накренился набок и качнулся обратно, толкнув Госпиталь, почти нежно — раз, другой.

По Госпиталю с ревом металось живое пламя. То были водяные пары, раскаленные сверх предела, до той степени, когда кислород разделяется с водородом и пар пробивает все, во что попадет. Словно ураган смерти, ревел он по коридорам, прожигая себе дорогу сквозь стены там, где коридоров не оказывалось. Он убивал людей раньше, чем те успевали понять, что погибают, ибо первое же прикосновение перекаленного пара ослепляло.

Выхлоп двигателя сеял огненную смерть по третьей части первого этажа.

Для людей вне и внутри Госпиталя, для людей, никогда не встречавшихся и не встретящихся, это была ночь, когда все случилось одновременно. Здравомыслящие запирали двери и искали, под чем бы спрятаться и переждать, пока события не прекратятся.

— Лэни. Наверняка это Лэни, — сказал Джей Худ. — Она прошла.

— Элейна Мэттсон?

— Верно. И она добралась до «Планка». Можете себе представить?

— Она поразительно точно выбрала время. Вам известно, что будет, когда она взорвет двигатель?

— Боже мой. Что нам делать?

— Продолжать полет, — ответил Парлетт. — Теперь уж нам никак не уйти за пределы взрыва. С тем же успехом мы можем постараться прорваться в надежде, что мисс Мэттсон поймет, что колонисты побеждают.

— Еще полицейские машины, — сказал Гарри Кейн. — И справа, и слева.

Полли снова коснулась рычага. Корабль накренился в другую сторону и начал рывками удаляться от Госпиталя.

Она не осмеливалась сильней накренить корабль. Каков просвет под посадочной юбкой? Фут? Ярд? Десять? Если юбка коснется земли, корабль упадет на бок.

Это не входило в планы Полли.

Дверь позади нее раскалилась докрасна. Полли, оскалившись, оглянулась. Она поводила руками над пультом, но в конце концов, оставила все, как было. Ей придется обогнуть весь Госпиталь, но потом она сможет нанести удар по «Артуру Кларку».

И она будет таранить его снова и снова, пока один из кораблей не сдастся.

Она так и не заметила, когда красное пятно на двери превратилось в белое и прогорело насквозь.

Корабль подпрыгнул на три фута и Мэтт врезался головой в дверку шкафа. Когда он поднял взгляд, та сторона комнаты, что примыкала к наружному корпусу, оказалась оторвана, словно папиросная бумага, лишь с агонизирующим визгом умирания старого металла. И Мэтт смотрел прямо в кабинет Кастро.

Он не мог думать, не мог двинуться. Сцена напоминала кошмар, она была за пределами рассудка. «Волшебство! — подумал он, и еще: — Только бы не опять оно!»

Госпиталь уплывал прочь, как во сне. Мэтту заложило уши, так что все это происходило в зловещей тишине. Корабль отчаливал…

А под шлемом у него не осталось воздуха. В баллоне были лишь последние струйки. Мэтт задыхался. Вялыми и неловкими вдруг пальцами он оттянул защелки, отшвырнул шлем и глотнул воздуха. Потом он вспомнил про газ.

Но воздух оказался горячим и чистым, воздух снаружи, завывающий в зияющей пробоине наружного корпуса. Мэтт втягивал его, засасывал его в себя. Перед глазами плавали пятна.

Корабль подскакивал и опускался, словно на морской волне. «Колебания в двигателе», — подумал Мэтт и попытался не уделять им внимания. Но одной вещи внимание уделить он был вынужден.