Валентин Юрьев - Отбросы Страница 62

— Поскольку вы явились на встречу с оружием и первыми применили оружие, мало того, вы пытались захватить станцию официальным способом, то есть обманом, мы вынуждены принять меры для своей защиты.

На экране видно, что капитан что-то кричит по своей внутренней связи, но мы не знаем, что именно. Сцена становится очень угрожающей, солдаты сгрудились около своего командира, а мне хочется смеяться от этого фарса, да и все дежурные в нашем отсеке уже хохочут. У нас естественный отходняк, после напряжения и острого ощущения опасности хочется смеяться, но теперь нужно сохранить жизнь гостей от их собственной глупости.

— Я Эйрик Рауди! Начальник караула. Я прошу вас не пытаться стрелять внутри шлюза, так как вы можете повредить свои скафандры и лишить себя жизни.

Эйрик также поднимает руку и теперь головы поворачиваются к нему, отчего тела разворачиваются в обратную. В невесомости надо за что-нибудь держаться, чтобы крутить головой.

— Осколки металла, выбитые вашим оружием, могут продырявить ваши скафандры. Я прошу вас сдаться и не оказывать сопротивления.

Ну, Эйрик, ну артист! Боже! Ну до чего тупые! Они ещё не смирились с тем, что проиграли и всё дёргаются. Оттолкнувшись друг от друга, солдаты по команде чётко разлетаются к стенкам камеры, прилипают к ней, рукава вновь быстро и синхронно нацеливаются на фигуры наших представителей.

Я запрашиваю радиопост:

— Василий, что там с прохождением?

— Наружные антенны ничего не отлавливают. От корабля периодически идут запросы, мы их пишем, на всякий случай глушим их частоту.

— Понял. Как тебе спектакль?

— Не знаю…жалко дураков. Чего с ними дальше?

— Я думаю, к зэкам сунем, там место есть ещё. Если только они сами себя не почикают. Ладно, пока.

Я сообщаю Старику о том, что сигнал от передатчиков нашего бравого десанта не проходит наружу из металлического, наглухо закрытого объема камеры. И смотрю завершающий этап комедии.

— Капитан Скрэбл, успокойтесь! Стенки вокруг вас сделаны из толстой стали и выдержат хороший взрыв. Вы зря кричите в эфир. Ваши радио команды не дойдут до вашего корабля, мы только что проверили, экранировка идеальная, а здесь вы не причините нам никакого вреда.

— Да мы лучше погибнем, чем останемся рабами на вашей грязной скотовозке, но погибнем не одни, а с этими мерзкими стариками, а уж наши люди знают, что делать! Им не понадобятся никакие команды. Вы всё равно умрёте, скопище грязных убийц! А сначала мы возьмём с собой ваших кривляющихся шаманов!

Ай, как грубо! Жалко, что капитан в шлеме, молодой, красивый, такое выражение лица достойно лучших театров мира, но оно наполовину пропадает, скрытое толстым стеклом.

— Капитан Скрэбл, вы ещё успеете погибнуть вместе со станцией… Куда вы торопитесь? Я приглашаю вас в гости. Посмотрите, как мы живём, может быть, вам не захочется умирать так бессмысленно. Я прошу вас, если решите нас убивать, не перестреляйте друг друга!

Здравая мысль нашего Старика не производит никакого впечатления, также как и его миролюбивые жесты.

— Морис, оставьте Эйрика, остальных убирайте.

— Убираем.

Последний разговор идёт по внутренней связи. Я даю команду операторам и мы с удовольствием смотрим, как постепенно фигуры наших людей в камере тают и исчезают, обнажая чёрный металл стенок, операторы — шутники, у них тоже нервы и они тоже расслабляются, некоторые картинки удаляют фрагментами, безрукие, безногие и безголовые фрагменты плавают вокруг онемевших и застывших солдат, пока не пропадают совсем.

Вторая группа вернулась. Первая группа вернулась. Что-то нам сегодня слишком везёт…Танцуют все!

Последним в парадном отсеке исчезает мнимый Эйрик, который неподвижно висит с рукой, протянутой в направлении люка в переходный отсек. Он неподвижен, суров и спокоен как всегда.

Неожиданность приходит в тот момент, когда нарушая сценарий, вместо сверкающей в скафандре громоздкой фигуры старого воина, на его месте в отсеке проявляется хрупкая девушка, зовущая к себе. Она улыбается и мне совершенно непонятно, почему, все рукава наших гостей внезапно обрушивают струи огня, проходящие сквозь её тело, а она улыбается до тех пор, пока случайным лучом перерезается кабель видеосигнала и в цилиндре наступает ночь.

Айра

Вытаращил свои шары на меня и бормочет:

— Ты кто?…Где я?….. Кто меня?

Ах, красивый, спасу нет. Как в кино. А в форме, наверно, и вообще отпад. Мышцы как шарики и весь загорелый как черт, мне так не удаётся, хоть сутками виси между лампами. Здесь таких никого нет, старики все дряхлые, а мальчишки какие-то длинные и нескладёхи.

— Куда летел, туда и прибыл. Ты не дёргайся, дядя, виси спокойно!

Никак не поймёт, бедолага, что он в Крестах, в изолированном боксе, костыляшки ремнями привязаны, чтобы не барахтался, а то наделает делов. На тыкве волосы сбриты и свежий шрам зарастает, это ему капсулу вшили, теперь он совсем наш, только вот привыкнет, а то сразу-то крыша поедет с непривычки.

У нас уже трое суток праздник, как бразильский карнавал, эти за бортом висят спокойно, а куда им деваться, двигатели-то не работают, астрики ухитрились к ним подтащить нашу станцию совсем близко и ребята какими-то лебёдками подтянули корабль к нам и закрепили на стыковочном узле. Это мне Гесс всё рассказал, я бы сама ни слова не поняла, а он всё показывал, картинки рисовал, за руку меня цапал, вот ведь, хорошо быть парнем, а мне пока только и доверяют, что собрать судна из под новеньких, и лицо протереть им какой-то гадостью, да и то только после скандала, который я закатила Джилли, надоело мыть пакеты.

— Да лежи ты спокойно, красавчик! Сам виноват, нечего было пулять друг в друга, хорошо ещё не переубивали своих же, тоже мне, вояки, хорошо, что шлюз большой, да скафы у вас с защитой, да лбы крепкие, только это и спасло.

Ничего, зато я их всех уже видела, не то, что Линка, только и знает, что в пультовую командирам еду таскать, а сюда её ничем не заманишь, неженка. А на танцах выделывается, не умеет ничего, вертит своим худым седалищем, а парни тащатся, придурки.

А я все танцы мира знаю, только здесь не очень-то распляшешься, зато секс-танцы — отпад, извивайся, как хочешь, на пол не упадёшь, мне Чуча такие фигуры показывает из латины и чёрных, закачаешься, только ма вечно бурчит, что я в скуле всё запустила, а на кой мне эти дурацкие знания? Чего надо, я всегда у Чучи спрошу, она в секунду ответит, вот тебе и все знания.

Да и не с кем мне тут извиваться. Наши парни все в науке, им подай высокие материи, Гесс совсем нос задрал, как в косме побывал, ждёт не дождётся Ритуала, хочет скорее большим стать. А мне так хорошо и маленькой, никакая Джилли не достанет.