Кир Булычев - Жертва вторжения (сборник) Страница 63

Космонавты находились в растерянности, и Петр Гедике решил выйти на связь с Центром управления полетами.

– Погоди, – велел ему Удалов. – Сейчас будет связь.

И точно. Вспыхнул экран телевизора, и на нем показалось усталое лицо Президента.

– Вы удивлены, космические соколы, – сказал Президент. – Но попрошу вас не удивляться. Как Верховный главнокомандующий я беру на себя всю ответственность за неожиданные назначения. Я подтверждаю полномочия моих представителей Минца и Удалова. Прошу вас, во всем слушайтесь старших товарищей. Счастливого пути и мягкой посадки!

Экран погас, а Петр Иванов сказал:

– Вот блин!

На что Минц ответил:

– Ругань и ненормативную лексику попрошу из нашей жизни изъять.

Петр Иванов замолчал и молчал с тех пор несколько недель, стараясь придумать фразу без этой лексики.

– А сейчас, – продолжал Минц, – мы с вами сделаем укольчики и отправимся в полет.

– Уколы уже делали, – возразил Петр Гедике. Но его возражения не были приняты во внимание. Одно утешение – иголка у профессора была такая длинная и острая, что проколола скафандры – не пришлось раздеваться.

За двенадцать минут до старта космонавты заснули. Еще через минуту они стали уменьшаться и уменьшались до тех пор, пока Минц не положил их в спичечный коробок и не отнес в секретный носовой отсек корабля, где помещался такой же космический корабль, только в семьдесят раз меньше настоящего.

– Ну что ж, – сказал Минц, – ничего не поделаешь. Родина слышит, Родина знает…

– Как в небесах ее сын пролетает, – закончил куплет Удалов.

– На старости лет дома надо сидеть.

– Может, в последний раз, Христофорович, может, в последний раз…

Минц сделал уколы и себе с Удаловым. Только из другой склянки – снотворное спасителям России не требовалось.

Друзья уселись у ступенечек, что вели в махонький кораблик, и стали ждать, пока подействует зелье.

– То-то американцы утрутся, – сказал Удалов. – Со всей их хваленой техникой. Им до звезд никак не добраться.

– Геополитически важно, – развил его мысль Минц, – то, что некоторые страны Восточной Европы, в первую очередь Польша, откажутся от притязаний на членство в НАТО.

– Вот именно, в НАТО, – согласился Удалов и стал уменьшаться.

Вместе с ним уменьшался и Минц. Так как они делали это одновременно, то уменьшение прошло незаметно, лишь отсек корабля быстро увеличивался.

– Под ложечкой щекочет, – признался Удалов. – С непривычки.

Когда уменьшение закончилось, Минц с Удаловым быстро поднялись в миниатюрный кораблик, прикрепленный к носу корабля настоящего. Космонавты спали на полу в гигантском двуспальном гробу. Таким предстал глазам Удалова спичечный коробок.

– Как только мы их вытащим? – удивился он.

– А нам этого не надо делать.

– Как не надо?

– За нас это сделает природа, – загадочно ответил Минц и надел на нос какой-то аппаратик, смысл которого Удалов понял буквально через минуту.

Глухой и чуть взволнованный голос руководителя полетов наполнил отсек.

– Готовы ли вы к полету, друзья? – спросил он.

– Готовы! – ответил Минц голосом Гедике. Вот для чего ему понадобилась насадка на носоглотку! Великий человек велик и в мелочах. Удалову бы никогда не догадаться до такой гениальной детали. А ведь не будь ее – все могло сорваться.

– Помните, за вами наблюдает вся наша страна! – сказал руководитель полетов. – Весь мир. Все цивилизованное человечество. Но и наши недруги, закусив губу, не отрываются от телевизионных экранов в надежде на то, что ваш полет сорвется. Так что…

– Погоди, понимаешь, – послышался другой голос, голос Президента. – Я вам тоже скажу. Заранее приношу вам благодарность от всего народа и от меня лично.

– Начинаем отсчет последних секунд, – произнес руководитель полетов. – Двадцать… девятнадцать… восемнадцать…

Минц с Удаловым уселись в кресла и привязали себя ремнями. Только успели это сделать, как невероятная сила прижала их к креслам, взревели двигатели ракеты.

– Поехали! – сказал сакраментальное слово профессор Минц.

Как всегда, профессор Минц оказался прав.

Когда завершился взлет и ракета исчерпала свои возможности, первая ступень отлетела и сгорела, как положено, в атмосфере. То же случилось со второй и третьей ступенями. Но в отличие от остальных носителей звездная ракета имела дополнительную четвертую ступень, при включении которой миниатюрный кораблик отделялся от своего большого брата, а тот оставался на орбите ждать возвращения космонавтов.

Когда это случилось, пришла пора просыпаться Петру Гедике и Петру Иванову. И вот тут снова сказалась предусмотрительность Минца. К тому времени на корабле воцарилась невесомость. А это означало, что космонавты сами приподнялись над спичечной коробкой и начали парить в воздухе. Коробок, конечно же, оказался складным, и профессор спрятал его за рояль, который стоял в кают-компании кораблика, чтобы путешественники могли развлекаться долгими космическими вечерами.

Разумеется, космонавты очень удивились тому, что проспали старт, но Минц убедил их, что их наказывать за это не будут, так как стартовый сон входит в программу.

Мастера с фабрики твердой игрушки потрудились на славу. Даже рояль в три сантиметра длиной почти не фальшивил. Разумеется, космонавты и не заподозрили, какую злую шутку сыграл с ними профессор Минц. Так что полет прошел в согласии и спокойствии.

В назначенные моменты начинались сеансы связи, и наши космонавты плавали в воздухе перед телевизионными камерами, рассказывая об опытах над растениями и насекомыми, которые они проводили. В эти минуты Удалов с Минцем сидели в туалете, чтобы случайно не попасть на глаза зрителям.

На восьмой или девятый день полета сеансы связи завершились. Слишком далеко.

Кораблик уже покинул пределы Солнечной системы, серебряным шариком мелькнул за иллюминатором Плутон, и вокруг стало пусто.

Корабль все разгонялся и разгонялся, пока не помчался со скоростью света. И тогда, согласно теории относительности, время на нем существенно замедлилось, и дни, которые мелькали для землян, как огоньки пролетающего навстречу поезда, потянулись на корабле как положено, с трехразовым питанием.

На третий месяц пути Удалов начал узнавать знакомые созвездия и космические маяки. Они влетели в обжитую высокими цивилизациями часть Галактики. Именно оттуда к нам прилетают неопознанные космические объекты и всевозможные тарелочки.

Но Удалов помалкивал. Его могли неправильно понять. Да, он путешествовал по Вселенной, но на чужих кораблях, капитаны которых не подозревают о существовании Альберта Эйнштейна, а пользуются обычным космическим флопом – то есть прыгают через пространство. Эту технологию Земле знать еще рано, слишком нестабильно ее внутреннее положение, слишком много на ней очагов напряженности и взаимной вражды.