Ходоки во времени. Освоение времени. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 64

Он был уверен, что избежал чего-то ужасного, неведомого и омерзительного, поджидающего его там, и ему с ним ещё придётся, быть может, когда-нибудь встретиться. Сейчас же он чувствовал, как нечто всматривается плотоядно в его спину и готово схватить, скомкать, выпить его кровь…

И бьётся это нечто там в бессильной злобе, поджидая другого, более успешного случая.

Не-ет! Он становится мнительным. Ничего там такого не было и не должно быть. Если это было бы правдой, то он должен был это почувствовать там, а не здесь, находясь уже вне опасности…

Иван повёл плечами и постарался забыть неприятные минуты переживания безотчётного страха и неуверенности в себе.

До самого Пояса поле ходьбы просматривалось без глобальных закрытий (мелкие обычно возникали при непосредственном контакте с ними), только правее, там, где в горах намечался небольшой распадок, высились тонкие столбообразные выбросы. Их назначение для него, по-видимому, останется навсегда тайной. Впрочем, – подумал он мимоходом, – здешнее поле ходьбы может обладать другими свойствами, и эти столбы могут быть связаны с его выходами в реальный мир при встрече с Хемом.

Хем! – тут же вспомнил Иван. На нём рюкзак с оружием и едой, и с верёвкой, а она может понадобиться. Но как снять или заставить Хема сбросить его?

Поразмыслив, он двинулся к столбам-закрытиям.

Идти было легко, не надо думать о направлении, о временной яме прошлого, да и вообще, Иван чувствовал себя прекрасно и уверенно, с учётом, конечно, смутного осадка от недавних мыслей о прошлом.

Вот так бы и шагать до самого дома. Что там Радич и его мышиная возня, или всевозможные тарзи – мерзкие мифические обитатели поля ходьбы. К ним относят слеков, хищных птиц, оседлавших определённые промежутки времени в прошлом, или тупых нуллов, для которых дорога времени иногда становится полем сражения между собой… Все эти страсти-мордасти, упоминаемые ходоками – миф и мелочь, по сравнению с творением Пекты.

Всё слышанное прежде, и неурядицы у ходоков в том числе, теперь казались Ивану забавными, полусказочными и детскими страшилками, будто виденными во сне.

У столбов-закрытий – неровных, многократно изогнутых образований – его поджидал Хем с синей каплей, словно приклеенного к нему рюкзака. Предположение Ивана о мотивах появления закрытий было правильным. Здесь же стояла платформа с разломанной клеткой. Знакомая картина, и выглядела она так, как будто всё случилось только что.

Много лет не доходя до Хема, Иван остановился.

Хем передвигался туда-сюда на определённом расстоянии, как будто привязанный к линии движения. Наблюдение за ним показало нечто иное. И чуть позже Иван определил – это была не линия, а сильно вытянутый овал, пологие стороны которого попеременно касались то Пояса, то платформы, а крутые проходили далеко в стороне по полю ходьбы. Двигался, а точнее, летел Хем довольно медленно, как бы сносимый ленивым водоворотом. Но Иван помнил о мнимости его медлительности и насчёт того, что сможет легко убежать от него, надежд не питал и понимал крайнюю опасность не учитывать этого.

По всей видимости, Хем всё-таки поджидал именно его. Поскольку только здесь имелась хоть какая-то возможность проникнуть в будущее, в Закрытые Века, через узкую щель, рассекающую стену Пояса. История появления этой расщелины Ивана не интересовала, но озадачивала – это точно. Нависшие скалы передовых отрогов Пояса в других иных местах казались неприступными, а здесь – на тебе, входи, если есть желание. Не ловушка ли? Но если делать такие трещины для поимки каждого, на кого нацеливается Хем, то надо либо обладать маниакальной последовательностью в исполнении задуманного, либо иметь такую же простую систему изменения Пояса. Ни того, ни другого Иван, взвесив всё «за» и «против», не предполагал. Иначе, горы недоступности должны были менять свой облик постоянно, но такого не наблюдалось.

Хем заканчивал уже второй виток в ожидании жертвы. Иван морально подготовился к броску по направлению к горам Пояса.

Однако вначале, маскируясь за ненадёжным узким щитом платформы – до неё пришлось, по сути, ползти – и, соизмеряя полёт Хема, ходок сократил расстояние наполовину.

Всё время подмывало для прикрытия использовать столбообразные закрытия, но для машины, как Хем, они могли просто не существовать, поскольку подобные закрытия на дороге времени относились только к определённому ходоку. В данном случае, к Ивану. Всё дело в человеческой психологии – есть столб, значит, за него можно спрятаться.

В конце концов, он благополучно поравнялся с платформой. Хем как раз подплывал к ней с противоположной стороны. Наступал решительный миг. Если Хем не заметит его и удалиться своей дорогой к дальней точке поворота, тогда появлялся почти стопроцентный шанс избежать захвата его щупальцами. Если же заметит…

Хем его заметил. И, по всей видимости, уже давно.

В неизменном же его кружении таился расчёт хорошо запрограммированной машины или изощрённого ума какого-то существа, преуспевшего в выслеживании и в поимке жертвы. Что бы или кого бы ни представляло собой это паукообразное, но его новая траектория слегка откачнулся от намеченной линии движения. Новый путь его теперь должен был пройти как раз над Иваном.

Доли секунды решали участь ходока. Надо было за эти короткие мгновения что-то придумать и предпринять. Главное, удержать себя, не сорваться и не побежать, превратясь для Хема в зайца в чистом поле, где ни кустика, ни приямка, в которых можно было бы спрятаться и переждать охоту.

Наверное, Иван сам не понимал своих действий, поскольку поступить таким образом, а именно: вскочить на ноги – весь на виду у Хема, – схватить обломок клетки – крестовину с несколькими ячейками – и швырнуть его навстречу противнику – совершенно не собирался. Но Хем (Машина, это обыкновенная машина! – возликовал Иван) сработал стандартно по программе: упал наземь, покрутился, сграбастал щупальцами палки и стремительно понёс их куда-то в прошлое.

Иван вооружился оставшимися обломками и с этой своеобразной вязанкой кинулся по направлению к расщелине.

Хем возник не далее как в трёх метрах чуть впереди и правее, когда до гор недоступности, вернее предгорий, оставалось ещё немалое расстояние. И тут же схватил палку, подброшенную ему Иваном. На считанные мгновения исчез, давая ходоку возможность ещё на десятка два шагов приблизиться к Поясу.

Так повторилось трижды

И каждый раз Иван со страхом ожидал у Хема какого-либо аналитического прояснения в его искусственных мозгах, после чего он не станет реагировать на отвлечённые предметы, а займётся им самим. Возможно, так оно и было, если такие приёмы продолжались бы ещё некоторое время, но Иван уже ступил на пригорок и смог прижаться спиной к отвесной стене. Всего в