Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны Страница 64

Гвеннан плотнее сжала диск. Про себя она взмолилась о спасении. Назад! Верните её туда, где сё место, в свой мир! Пусть кончится этот кошмар, пусть страшные чудовища не топчут её землю.

И…

Как будто её ужаса оказалось достаточно, чтобы повернуть какой-то неведомый ключ, и она снова погрузилась в темноту, в пространство, где для неё нет места, где она не может находиться. В голове у девушки зашумело, она ощутила приступ боли; боли в самой душе, а не в теле. Холод… и… боль… и снова свет.

Вокруг уже не грозовая ночь. И не зелёный мир, в котором верхом едут охотники. Гвеннан мигнула, всё ещё не придя в себя от путешествия через неизвестность, и почувствовала, что жива.

Она… кто? Неуверенность в собственной личности вызвала продолжение боли, поразившей её во тьме. Она не могла ясно мыслить, мысли разбегались… Кто? Где? Цвет, странные цветастей. Звуки, вздымающиеся и падающие… какое-то песнопение. Она знает, что всё это должно помочь ей собрать воедино разбитые осколки картины, создать новую картину. Гвеннан, та, другая Гвеннан, забылась, не осознала себя.

Она — Орта — пророчица Большого Храма. Разве она не сидит на своём обычном месте, на трёхногом сидении пророчиц, перед туманной поверхностью Зеркала Будущего? Теперь волны цвета, окружающие Орту, легко распознаны… Это одеяния благородных, которым позволено присутствовать при пророчестве. Ей достаточно слегка повернуть голову, и она увидит высокие троны, и на них Голос Прошлого и Будущего и Руку Цели, Избранных этого поколения.

Да! Она гордо распрямилась, когда знакомые распевы Призывного Гимна наполнили её энергией для предстоящего пророчества. Теперь она вспомнила: это не обычное пророчество, проводимое в заранее назначенное время, а скорее чрезвычайное. Миру грозит опасность, и она несёт всю ответственность за предсказание.

Зеркало… сосредоточиться только на зеркале… отбросить всё беспокойство, ощущение, что всё теле живёт кто-то другой… кто-то очень отличный от Орты… всё внимание — пути, по которому приходит и уходит пророчество.

Под её пристальным взглядом туманная поверхность зеркала изменилась. Вначале туман стал гуще, от центра к краям начали расходиться волны. Всё гуще становился туман, всё плотнее. Тут и там отдельные его участки становились темнее остальных.

Эти темные участки углублялись, втягивали в себя туман, они больше не перемещались, теперь резко выделяясь на фоне породившего их тумана. Она увидела людей, маленьких, далёких, бесцветных — зеркало показывало не физическую картину, а внутреннюю жизненную силу, похожую на искорку.

За этими искорками жизни возвышались башни и стены — город. Эти внутренние искорки духа занимались своими делами, как мужчины и женщины, представляющие их в жизни. Сцена быстро изменилась, как будто новая картина сплавилась с предыдущей. Теперь она висит над стенами, улицы заполнены толпами, а она смотрит на обширный город с высоты птичьего полёта.

Под ней простирается могучий город. Она продолжает подниматься, и он быстро уменьшается. Отсюда правят всем миром. Здания города расстилаются на многие лиги, образуя самый великий памятник человечеству. Но город всё уменьшается, и она видит земли за его стенами.

С такой высоты Орта больше не может различить отдельные искорки жизни. Они слишком малы, затеряны в обширности пространства. Всё выше и выше поднимается она. Вот яркая полоска реки — она несёт свои воды в морс. Крошечные щепки на поверхности воды — корабли, созданные людьми, их гордость, они связывают все части мира друг с другом. Ещё выше. Уже и щепочки-корабли затерялись в безбрежности моря.

И тут…

На небе, в котором она плывёт, засверкал свет. Яркий огненный шар затмил серость изображённого в зеркале мира. Свет его ослеплял, но не настолько, чтобы она не видела принесённый им ужас.

Он падал, этот огненный шар, и его сопровождало множество меньших огней. Они падали в море. И когда наконец упали, мир обезумел.

Из воды поднялись столбы пара, земля начала корчиться, раскалываться и извергать пламя. Та вода, что не испарилась, поднялась и покатилась на берег, высотой в гору были эти накатывающиеся водные массы. Она видела, как первая волна яростно ударилась о землю, её пенные языки несли всеобщее уничтожение, ни одно созданное людьми сооружение не смогло выдержать этого удара разгневанной воды.

Первая из могучих волн устремилась в глубь поверхности. Теперь Орта находилась ближе и ясно видела победу моря и гибель обречённого мира. Город-порт исчез, будто его тут никогда и не было. Ярость волны не уменьшалась. Казалось, разрушения только подкармливают её, добавляют энергии. Волна продолжала двигаться вглубь, быстрее, чем любой воздушный корабль, быстрее ураганного ветра.

На севере показались языки пламени, они вздымались из самой земли. Из трещин в поверхности выплёскивалась расплавленная лава, облака пепла огромными массами взметались к небу.

Волна нарастала. Её вершина нависла и изогнулась. Под ней лежал город, похожий на муравейник, на который наступает чей-то сапог. Вода на мгновение, казалось, застыла, а потом упала, ничего не оставляя на своём пути.

Орта видела, как обрушиваются башни, которые она знала всю жизнь, и среди них самая высокая, с которой звездочёты осматривали небо. Земля закачалась… вода… огонь… Проснулись силы, спавшие от рождения земли. Человек… человек не может жить в таком окружении. Это конец мира, который показывает ей зеркало. Она жалобно закричала.

— Смерть, — кричала она сквозь стиснутые губы. — Смерть… она идёт с неба… смерть от воды… и огня… и мук самой земли. На нас идёт смерть!

Она покачнулась на своём пророческом сидении. Голос сё поднялся в высоком вопле:

— На нашем небе взойдёт новая луна, она скроет ту, что нам известна. С ней придут ливни смерти, они будут падать и убивать. А земля ответит им, подымется в ужасных ранах, изрыгнёт огонь и ядовитые газы. Даже Сила не спасёт наши жизни. Ничего не останется, кроме воды, огня и жестоких ран земли…

— Ты лжёшь!

Слова, произнесённые холодно и ясно, прорезали ужас, как остро заточенный нож разрезает верёвку. Её вырвало из пророческого транса, она дрожала, её мутило от увиденного и от того, что так резко прервалось видение.

Руки Орты неподвижно застыли, пальцами она впивалась в края трёхногого сидения. Только это удерживало её на месте. Она повернула голову к высоким тронам, чувствуя, как слюна выступает на губах и течёт по подбородку.

Та, которая служила Голосом Силы, наклонилась вперёд, глаза её, как острия копий, пронзали Орту своим жёстким алмазным блеском. Их голубизна была ледяной.