Георгий Левин - Чужой Страница 64

Но вот сборы закончились. Мы сели в машину и тронулись в путь. Домой! На педаль газа Вика жала не слабее меня. К четырём часам дня мы уже подъезжали к её дому. Выгрузил вещи и оставил семейство заниматься хозяйством. Сам сказал Вике, что на часик отлучусь. Придумал и повод. Нужно съездить на мою квартиру и забрать документы. Уехал на машине. Ценная сумка была в багажнике.

В квартире, быстро разложил, всё своё богатство по тайникам. Как говорят всё моё, было при мне. Сел в машину и вернулся к Вике.

Так мы и жили дальше тихо и спокойно. Планировали куда поедем летом отдыхать. Но жизнь распорядилась иначе. Так всегда бывает, когда хорошо.

Меня вызвали в кадры. Вручили приказ и командировочные документы. 5 июня должен убыть в родной моему сердцу Афганистан.

Товарищ генерал-лейтенант ругался с кадровиками. Доказывал, что я уже дважды побывал там. Но ему тыкали график. Он был утверждён самим нашим председателем. С ним генерал спорить не мог. Устав не разрешал.

Оснований для отказа от командировки у меня не было. Вот и начал сборы. Нарисовал слонов. Продал поросят. Вике сказал, что меня отправляют на военные сборы офицеров запаса! На полгода. Повестку из военкомата организовал.

Она хотела просить отца, что бы он позвонил в военкомат. Но я убедил её. Это глупо и не красиво. Она сдалась. Я оформил на неё доверенность на машину. Ключи от моей квартиры у неё были.

Ни о чём плохом не думал. Верил. Всё будет хорошо! Но своей судьбы не знал. Тревожить Вику не хотелось. Не может же снаряд, попасть дважды в одну воронку? Так успокаивал себя. Помогало мало.

Вика рвалась меня проводить. Но я красноречиво объяснил ей. Как это будет выглядеть? Она ответила:

— А мне плевать!

Но сдалась. Поплакала на моей груди и отпустила.

В назначенное время ИЛ-76 взмыл в небо. Унося меня исполнять интернациональный долг. Через два дня ступил на аэродром Кушки. С которым простился когда-то навсегда. Бывает и такое счастье.

Жизнь в посёлке стала ещё веселей. Запах перегара уже не маскировали. Выпивали и в обед. Шатающихся бездельников стало ещё больше. Количество тыловых тружеников возросло.

Базар тоже не отставал. Разросся и стал настоящим рынком. Продаваемые товары уже не прятали. Они лежали прямо на прилавках для удобства покупателей. В общем, бардак не уменьшился. А рос как метастазы в поражённом раком организме.

Я проведал своих друзей пограничников и таможенников. Майора пограничника сменил капитан. Правда, теперь он уже получил майора. Таможенник был тот же. Мне они обрадовались. Дружба не забылась.

Пару дней я попоил их от души. Рассказал столичные сплетни. В общем развлекал. Узнал о выросших таксах. Но не забывал и о делах. Приобрёл на базаре всю амуницию. Бронежилет, разгрузочный лифчик, кроссовки всё добротного импортного производства. Местными были только носки и свитер из козьей шерсти. Каково ночью в горах знал. Дважды испытал на своей шкуре. Уложил всё в пятнистый импортный, рюкзак. И стал томиться в ожидании отправки за речку.

Счастье долго ждать себя не заставило. В один из дней вертушка унесла меня на ту сторону за границу. Знакомый пейзаж не вдохновлял. Радости от поездки не испытывал.

В этот раз попал в лагерь сводного отряда. Он был меньше базового лагеря специальных команд конторы и МВД. Условия быта были хуже. Большая казарма была разделена на отсеки. Команды по пятнадцать человек жили вместе. Оружейная была общей. Но в ней стояли пирамиды и шкафчики. Отдельно для каждой команды.

Отдельные здание занимал склад вооружения и боеприпасов. Вещевой и продовольственный склады занимали половину большого щитового здания. На его второй половине разместился штаб отряда.

Я получил всё причитающееся мне по карточке. В штабе отряда начальник штаба вручил мне приказ. О назначении меня, командиром сводной группы. Под кодовым названием "Кодар-17". Это был и позывной для радио связи.

Узнав, что я уже в третий раз исполняю свой долг. Помощи братскому народу начштаба меня долго не мучил. Выдал карты закреплённого за группой квадрата и объяснил задачи.

Их было две. Первая задача была привычна. Разведка и контроль. За общей обстановкой в отведенном районе. Вторая задача была новой. Уничтожение караванов. Различия теперь не делалось правительственный караван или моджахедов уничтожались все. Правительственные чиновники растаскивали деньги. Не стесняясь. Понимали к чему идёт. Политическая обстановка ухудшилась. С правительственных войск дезертировали уже не единицы солдат. Теперь это были десятки солдат и офицеров. Они не просто дезертировали и разбегались. Они уходили и уносили оружие и боеприпасы. Потом вливались в отряды "духов" или организовывались в свои отряды. Народ уже не поддерживал своё правительство. Поэтому в форме правительственных войск могли быть и враги. Так всё смешалось, что не разберёшь.

Группу мне обещали сформировать за три дня. Свободное время использовал на пристрелку оружия. Изучение карт района и оборудование нескольких тайников. Для своих нужд. Уже приобрёл пагубную привычку "несуна". Стал страдать этой болезнью, как и весь народ. Чем был хуже?

Через три дня группу сформировали. Когда я их выстроил, мгновенно понял. Меня не обманули. Группа действительно была сводной. Точнее сказать сбродной. С миру по сосенке и будет густой лес. Если не присматриваться.

Три лейтенанта только успели закончить училище. Были добровольцами. Ещё два лейтенанта были профи! Имели солидный стаж! Отработали год стажёрами в конторе. Два старших лейтенанта работали в районном отделении нашей конторы. В не большом городке на Севере. Оперативными уполномоченными по надзору за паспортным режимом. И ещё капитан боевой парень из политотдела. Он сразу назначил себя замполитом и начал воспитывать личный состав. Проводил политзанятия и политинформации. Это были люди из моей конторы. А было в сводной группе ещё семь человек из армейской разведки. Два прапорщика уже два года служили в ограниченном контингенте. Три сержанта были здесь уже чуть больше год. Если считать три месяца учебной подготовки. То старослужащие налицо. Двое рядовых этим не блистали. Один после окончания трехмесячной подготовки на Кушке. Второй имел стаж службы больше. К сроку в учебном подразделении он добавил ещё целый месяц. Хотя смотря где быть. В некоторых точках это действительно огромный срок.

Передавая мне, списки группы начштаба горестно вздохнул и развёл руками. Он всё понимал. Но людей взять было негде. Он дал мне неделю на подготовку группы. Это был, добрый жест с его стороны.

Делать было нечего. Плакать? Жаловаться? Кому? Только себе! Это знал. Ныть перестал и занялся личным составом. Прапорщики были опытными добросовестными ребятами. Их назначил пулемётчиками. Дав двух солдат вторыми номерами.