Алексей Кулаков - Наследник Страница 65

- По мечтам его и награда.

- Так.

Пару-тройку мгновений поразмыслив, великий государь звучно щелкнул пальцами и сделал брезгливый жест - после коего гниющее заживо тело быстро унесли прочь.

- Кто еще так думает, сынок?

- То мне неведомо, батюшка.

- Так ты пройдись, спытай их. А мы на то посмотрим. Да, Марьюшка?

От этих тихих, и несомненно ласковых слов, разом побледнела как сама царица, так и все ее родственники. Да и атмосфера в Кабинете стала вроде как попрохладнее. Может, это из-за того, что на них вдруг отчетливо потянуло стылой могилой?

- Посмотри мне в глаза, князь.

Поймав взгляд Михаила Темрюковича, наследник почти сразу потерял к нему интерес. Тревога, боязнь умереть на плахе, легкое сожаление о чем-то доселе несбывшемся и жаркая надежда на справедливость - все это было, а вот желания смерти близким Дмитрию людям полностью отсутствовало. Коротко шагнув, мальчик приблизился к первому из стоящих за князем стольников.

- Гляди мне в глаза... Пес!!! На колени!..

- Сын.

Остановив руку, уже почти коснувшуюся запрокинутого лба, царевич вопросительно поглядел на родителя - заодно изрядно перепугав и без того нервничающую мачеху своими полностью черными глазами.

- Оставь его.

Легко поклонившись, отрок шагнул ко второму из стольников:

- Гляди на меня.

И снова достаточно быстро потерял к нему интерес, перейдя к оставшемуся последним стременному.

- Смотри мне в глаза.

Постоял, затем растерянно тряхнул своей сереброволосой гривой, стараниями Авдотьи уменьшившейся до середины спины. Отвернулся и как-то даже нерешительно спросил:

- Батюшка, а что такое - сладкий голосом и нежный телом бача-бази? И что значит разделить ложе?

Великий государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси поначалу мало что понял - зато уж когда до него дошел весь смысл ДЕТСКОГО вопроса... Все присутствующие с нарастающим страхом глядели, как меняется лицо властителя: вот оно побледнело, потом в единый миг налилось дурной багровой кровью, затем посерело и начало медленно темнеть. Жалобно заскрипели подлокотники любимого государева стольца...

- Сынок. Ты, пожалуй, возвращайся к себе.

Вновь покосившись на стременного с явственным недоуменным любопытством, царевич послушно кивнул:

- Да, батюшка.

Выходя из отцовских покоев, юный отрок совсем не удивился удвоившемуся количеству постельничих сторожей. А дошагав до смотровой галереи Теремного дворца, глубоко вдохнул весенний воздух, улыбнулся и задумчиво пробормотал:

- Сделал гадость, в сердце радость...

Глава 12

Удивительно жаркий май принес с собой в Москву не только долгожданную сушь и тепло, но и упоительный дух цветущих яблонь. Ушла до поздней осени раздражающая слякоть, радовала яркой зеленью трава, рассыпались по обочинам обильными брызгами желтого вездесущие одуванчики и даже солнышко жарило как-то... Ласково.

- Худой мир лучше доброй ссоры!

- Верно. Только ты это не мне говори, а шляхте литовской, что на деревеньки порубежные наскакивает!.. Что мир у нас с ними, что война, им все заедино...

В Грановитой палате московского Кремля, несмотря на буйство жизни за ее толстыми стенами, все было тихо и степенно. Очередное заседание Боярской думы, несмотря на скрытые страсти и некоторые трения между отдельными ее представителями, протекало вполне плодотворно. Вопросов на повестке было ровно три. Первый был скорее формальностью, но все же довольно важной: еще семь лет назад сибирский хан Едигер добровольно признал себя подданым царства Московского. Разумеется, с выплатой положенной в таких случаях дани - и так же разумеется, что была та дань исключительно символической, "на уважение". Пока обстоятельно обо всем договорились, пока составили все необходимые грамоты, немало времени прошло. В общем, с мая месяца года От Сотворения мира семь тысяч семидесятого, к титулу Иоанна Васильевича из рода Рюрикова добавились короткие, но очень важные слова - "и всея Сибирския земли повелитель!", а держава его приросла мало что не вдвое. Как ни крути, есть чему радоваться и чем гордиться...

- Раз мириться не пожелали, значит надо нам их воевать! Зорить беспощадно, земли безлюдить, ибо сказано - око за око, и зуб за зуб!!!

- Ишь, вояка. Сам что ли, полки поведешь?

Второй вопрос был не таким приятным, хотя особых сложностей в себе тоже не таил. Все в том же мае месяце истекало очередное (сколько уж их было!) перемирие с Великим княжеством Литовским - которое, в свою очередь, не изьявило никакого желания его продлить. Ни король Польский и великий князь литовский Сигизмунд Август второй, ни набольшие люди княжества... И хотя в самом княжестве хватало здравомыслящих родовитых, сами по себе они мало что могли - все их предложения на сеймах встречали упорное противодействие со стороны такой же как и они шляхты и самого великого князя. Вернее, почти такой же - они были православными, а их противники перешли в католическую веру.

- А хоть бы и сам. Ежели великий государь повелит, то за-ради Отецества и живот положу!

Восседающие на широких лавках бояре и стоящие думные дьяки дружно перевели свои взгляды на своего владыку, чей трон, отделанный слоновой костью и резьбой, приятно светился в косых солнечных лучах.

- Нет.

Получив столь четкий и не оставляющий сомнений ответ, думцы вновь загудели, время от времени опять косясь на государя - а кое-кто, например князь Иван Мстиславский, посматривал и на небольшую лавочку в углу Грановитой палаты, на коей вот уже второй час в полной недвижимости восседал десятилетний наследник.

- Тогда Шуйского в воеводы Большого полка!

- Это которого? Петра Ивановича, альбо Ивана Андреевича?

Впрочем, и их кандидатуры не устроили государя. Оживился было Курбский - воевать он любил... Однако властитель решил все иначе.

- Я сам!

Оглядев притихших бояр, Иоанн Васильевич продолжил:

- Возглавлю воинство православное. Князь Александр!

В наступившей тишине несколько растеряно поднялся со своего места Горбатый-Шуйский. Воинскими талантами его Господь не обделил, да только в последнее время не чувствовал он на себе государевой ласки да милости.

- Тебе быть воеводой правой руки. Полки левой руки поведет Шереметев. Димитрий!

Глаза думцев поневоле скользнули к одной неприметной лавочке и отроку, ее занимающему - но нет, государь смотрел на иного. Увидев же, на кого именно, разом напрягся Дмитрий Иванович Хворостинин, достаточно молодой, но уже подающий весьма немалые надежды воевода.

- Ты возьмешь под себя Передовой полк.

Удивился не только Хворостинин, но и все бояре - несмотря на должное происхождение и таланты, заслуг князя для столь ответственного поста все же было откровено маловато. Впрочем, сомнений в правильности столь неожиданного решения своего владыки никто так и не выразил. Вслух, по крайней мере.