Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая Страница 65

Анатолий вдруг ощутил, как судорога желания снизу вверх прошла по его телу, ему захотелось вот прямо сейчас слиться воедино с существом, которое он прижимал к себе, которого жаждал каждой частицей тела и в этот миг вдруг понял, что этого же очень хочет столь дорогой и желанный ему сейчас человек. Он подхватил женщину на руки. Джоли обняла его за шею еще крепче, пряча при этом лицо.

Он отнес ее в спальню, где постель была уже разобрана. Поистине, его персонал был лучшей обслугой на свете!

Потом они раздевали друг друга, медленно расстегивая пуговицы и развязывая завязки. Анатолий, увидев прекраснейшей формы груди с маленькими розовыми сосками, наклонился и легкими касаниями губ приласкал их.

Соски затвердели, но он поднял голову, посмотрел в затуманенные красивейшие в мире глаза, и неожиданно даже для себя коснулся губами в легком поцелуе сначала лба, потом обоих темных глаз, и лишь затем – мягких губ.

Такая необычная прелюдия станет с тех пор их своеобразным ритуалом, приглашением к близости.

Они обладали друг другом не торопясь, нежно. Анатолий сдерживал себя – у него давно не было женщины. Да и опыта особого тоже не было. Но откуда только что бралось!

Он входил в нее ласково, стараясь достичь глубины, но не причинить и капли боли и не допустить неловкости. Джоли отвечала ему тем же, она все более возбуждалась, и начала постанывать, и эти ее страстные стоны были для Монасюка словно бы неземной музыкой…

Они не просто обладали друг другом, они блаженствовали каждый миг, каждую секунду, и с каждой протекающей мимо них минутой это блаженство становилось все большим и большим.

В конце движения их слегка убыстрились, но лишь слегка, поэтому наивысшей точки наслаждения они смогли достичь одновременно, настолько тонко чувствовали друг друга. Теперь они уже сильно сжимая друг друга в объятиях, испытывая в этот момент одновременно и физическое животное наслаждение, и высшую духовную близость.

Они были сейчас единым целым, и не хотели разделяться, поэтому еще долго лежали, не шевелясь и по-прежнему испытывая удовольствие от близости друг с другом.

– Спасибо, родная, – чуть слышно сказал Анатолий, губами трогая ее ухо.

Джолианна промолчала. Она лишь повернула голову и нежно поцеловала его.

Потом они долго плескались в огромной ванне. Излишне говорить, что ванна заранее оказалась наполненной теплой водой и готовой к использованию.

После купания Анатолий вытирал прекрасное тело Джоли огромным полотенцем, и это вызвало такое возбуждение у обоих, что они буквально через несколько секунда оказались в постели и вновь любили друг друга, на этот раз истово, страстно и долго.

– Ты сможешь остаться до утра? – спросил Анатолий Джолианну, уже во второй раз вытирая ее полотенцем после нового купания.

– Да, милый, – ответила она. – На всякий случай я пригласила к дочери няню на всю ночь…

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. И смеялись долго, даже после того, как легли в свежую постель, и обнялись перед тем, как уснуть.

Утром их разбудил деликатный негромкий стук в дверь спальни.

– Господин, – раздался за дверью голос Александра. – Вы не предупредили, когда вас будить. Но уже восемь часов, время завтракать.

Монасюк встал, набросил халат. Джолианна приоткрыла глаза, улыбнулась и, повернувшись на бок, вознамерилась продолжать сон.

– Что там с завтраком? – спросил Анатолий, открывая дверь.

Его секретарь-дворецкий был уже одет полностью, и, чувствуется, готов к рабочему дню был уже давно.

– Если мадам нужно на работу, то Николай уже вывел из гаража авто, и готов отвезти.

Где вам накрыть завтрак? Или подать в постель?

Анатолий обернулся. Джолианна уже проснулась и теперь выглядывала из-под покрывала, поглядывая смущенно одним глазом.

Монасюку вдруг пришла в голову неожиданная мысль.

– А в нижней столовой уже позавтракали? – спросил он.

– Нет, господин. Мы завтракаем в восемь утра.

– Вот и поставьте два лишних прибора, для меня и моей гостьи.

– Но, господин, Марта готовит для вас отдельно!

– Ну, а сегодня мы поедим все вместе. Джоли, я в душ, а ты не забудь, что у нас тут все строго по расписанию!

Он вышел. Анатолий понимал смущение женщины, и верно решил, что ее лучше сейчас оставить одну – чтобы она могла привести себя в порядок.

Он включил краны с водой в ванной, сам быстро принял душ, побрился.

С Джоли в красивом женском халате (откуда он взялся в шкафу его спальни?) он столкнулся в дверях ванной.

– Ванная готова. – Он взял в ладони ее лицо, которое вдруг от смущения порозовело, и ласково поцеловал теплые нежные губы. – Я подожду тебя в зале, хорошо?

Он вошел в зал, включил телевизор и DVD-аппаратуру, поставил вчерашний диск.

Включил звук. На экране появилась Вика Цыганова и раздались слова «Калины красной»:

«ПАЛ ТУМАН НА ЧИСТО ПОЛЕ, ЗНАЧИТ, БУДУТ ХОЛОДА…»

Они опоздали в столовую на десять минут, но их ждали. При появлении хозяина все встали, все сказали друг другу «Доброе утро», и приступили к завтраку.

Джолианна разрезала свежий круассан, принялась намазывать его маслом. Монасюк налил ей в стакан сок, в чашку – кофе, и принялся отрезать себе кусок ростбифа.

– Анатоль Васильич, – шурша газетной страницей, сказал, как всегда, с набитым ртом, Николай. Он любил покушать, и делал это при первой же предоставляющейся возможности. – А вот сегодня вечером концерт струнных инструментов. Мадемуазель Джоли наверняка понравится…

Монасюк посмотрел на Джолианну, та также стрельнула взглядом в его сторону.

– Сводник… – пробормотал Монасюк. И вновь посмотрел на Джоли, которая кивнула головой, в смысле: «Точно, сводник!», и откусила кусок булки.

Анатолий Васильевич вновь летел в знакомом самолете. Справа и чуть впереди дремал в кресле Дони. При встрече на трапе самолета он шепнул Монасюку: «Слышал, вы обзавелись обалденной подружкой!», а когда Анатолий раздосадованно повернулся к нему, Фостер, подняв обе руки вверх, речитативом добавил: «Сдась и приношу извинения! Но об этом гудит женская половина Бейтс Индастриз! Вы ведь – фигура таинственная, а значит – вызываете особое внимание!»

Монасюк сплюнул от досады и вошел в салон самолета. А уже через полчаса они с Дони мирно беседовали, поочередно тыкая пальцами в иллюминаторы, под которыми, далеко внизу, сначала виднелись равнины Франции, потом величественно катил волны Атлантический океан, и потягивали выдержанный коньяк из больших бокалов.

Анатолий летел к Бейтсам. Гилмори захотел познакомить Анатолия со своими родственниками.