Владимир Владко - Аргонавты вселенной (редакция 1939 года) Страница 65

Откуда он взялся тут, этот дракон? Направление его движения раскрывало эту загадку. Очевидно, он полз из зарослей, чем-нибудь заинтересовался в ущелье. Полз бесшумно и медленно, охотясь за своей жертвой. Кто был этой жертвой?

На добрый десяток метров за чудовищем тянулось его тело, как у фантастической змеи. Но у змеи нет ног. А тут на теле, составленном из многих сегментов, извивалось множество ног. Тело чудовища медленно подвигалось, усы извивались в воздухе, и челюсти словно нацеливались, раскрываясь шире и шире.

И наконец Сокол понял, что это за чудовище. Оцепеневшими пальцами отстегивая крышку кобуры, в которой у него был автоматический пистолет, геолог прошептал:

— Сколопендра… Гигантская сколопендра…

Да, это была гигантская многоножка, одна из самых ядовитых тварей, убивающая жертву одним укусом своих кривых челюстей. Так вот какое чудовище видел Рыжко из окна ракеты, вот какой дракон заглядывал к ним в тот вечер!..

Сколопендра двигалась к Соколу. Она не спешила, но и не меняла направления. Казалось, что ее широко раскрытые челюсти все время нацеливаются, чтобы вернее схватить человека. Сокол вытащил, наконец, пистолет.

Опершись спиною о скалу, которая лишала его возможности отступления, он попробовал прицелиться прямо в голову страшилища. Но никогда в жизни не был он приличным стрелком, никогда не увлекался стрельбой, и даже постоянные напоминания Гуро не исправили его. Особенно не годился он в стрелки теперь, когда мешало волнение, когда дуло пистолета танцевало перед его глазами.

Сокол подпер правую руку левой, чтобы остановить ее дрожание. Но не помогало и это. Тогда он, не целясь далее, с отчаянием нажал спуск пистолета. Он забыл, что это автоматическое оружие стреляет безостановочно, как пулемет, выпуская пули одну за другой, когда нажат его спуск.

Частая дробь выстрелов прозвучала в ущелье. Было ли этих выстрелов десять или пятнадцать, — Сокол не знал. Он опомнился лишь тогда, когда пистолет не отвечал уже выстрелами, как бы конвульсивно ни нажимал Сокол на его спуск.

— Что я наделал… ведь больше нет зарядов! — с новым приступом отчаяния подумал Сокол. Пистолет в его руке был теперь бесполезной игрушкой. Он не мог помочь.

Геолог беспомощно обернулся. Некуда бежать. Большая глыба преграждала дорогу. Она опускалась со всех трех сторон, она замкнула Сокола своей выгнутой каменной поверхностью. Только внизу оставалась узкая щель, куда можно было залезть, спрятаться, как прячется от человека перепуганный червяк. Впрочем, разве не найдут его и там острые, кривые челюсти сколопендры?..

Чудовище медленно приближалось. Его длинное блестящее тело извивалось, по нему словно проходили плавные волны, поднимавшие по очереди сегменты, от далекого хвоста, который заканчивался двумя острыми отростками, до широкой плоской головы со страшными челюстями. Глаза не отрывались от человека, они следили за ним, словно пытаясь загипнотизировать его. Так поступает удав со своей жертвой, гипнотизируя несчастного кролика…

Сокол плотнее прижался к углублению глыбы, стараясь врасти в нее, раствориться в скале. Он почувствовал, как трется металл его шлема о камень, и одновременно он ясно услышал, как со скрежетом лязгнули и вновь раздвинулись челюсти чудовища метра за два от него.

— Да что же делать?.. Где спасение?.. — шептал Сокол, сжимая свое единственное оставшееся оружие — кирку. Но если это оружие и было пригодно против гигантского паука с его мягким телом, то что могло оно сделать с гигантской сколопендрой, одетой в панцирь из хитина?..

Челюсти страшилища опять сдвинулись и разошлись, описывая в воздухе широкую дугу. Сколопендра словно проверяла свое отвратительное и ужасное оружие. Ее отделяло от Сокола всего лишь полтора метра.

Геолог еще раз осмотрелся по сторонам, посмотрел вверх. Над ним свисала скала. И вдруг он, не веря своим глазам, увидел на этой скале фигуру человека в скафандре, которая медленно наклонялась вниз, держа руку высоко поднятой. Кто это?..

— Ложитесь! Ложитесь! — услышал он звонкий голое Василия. Зачем ложиться?.. Но раздумывать было некогда, потому что челюсти чудовища еще раз лязгнули в воздухе у самой головы геолога. Сокол, как мертвый, упал на землю и втиснулся в узкую щель под скалою.

Секунда грозной тишины — и громкий взрыв встряхнул его тело. И опять стало тихо. Нет, не тихо: вот совсем близко, у головы Вадима, опять послышалось зловещее щелканье ужасных челюстей. Ничто не помогло. Сейчас сколопендра схватит его!

— Конец! — молниеносно подумал Сокол.

Но ничто не дотрагивалось до него. Он неожиданно услышал радостный, взволнованный голос Василия:

— Конец! Вылезайте, товарищ Сокол! Вылезайте! Конец!

И опять щелканье челюстей. Сокол ничего не понимал. Вот, совсем возле него, корчится гигантская сколопендра, а Василий зовет его вылезать?

Василий настаивал:

— Да вылезайте же, наконец! Или вы потеряли сознание?

Сокол насилу принудил себя высунуть голову — и тотчас опять отшатнулся. Прямо перед ним была голова чудовища, живая и грозная. Челюсти ее то и дело смыкались и раздвигались. Но — удивительно! — они ни на миллиметр не подвигались к нему. И глаза чудовища смотрели уже не на него, как раньше, а куда-то в сторону.

Осторожно, боком, чтобы не зацепить страшных челюстей, не попасть в них, Сокол выполз из щели, поднялся, все еще держась за глыбы. И только теперь понял все.

Гигантское тело чудовища корчилось за несколько метров от него. Вместо головы на конце туловища была широкая рваная рана, из которой медленно вытекало что-то противное и тягучее. Оторванная голова чудовища лежала поодаль от него. Чудовище не издохло сразу, хотя метко брошенная граната и оторвала ему голову. Туловище его с бесчисленными ногами жило своей жизнью, голова — своей. Не останавливаясь ни на миг, дергались ноги, извивалось длинное тело, ломая папоротник и мелкие деревья. И также безостановочно лязгала острыми и кривыми огромными челюстями голова, словно еще и сейчас пытаясь схватить, убить и растереть между челюстями жертву, на которую она охотилась еще минуту назад.

— Вот живучая тварь! — опять раздался голос Василия, спускавшегося по склону ущелья к Соколу. — Смотрите, голову ей оторвало, а она живет. И голова живет, и туловище… Только вы не подходите близко, товарищ Сокол. Ишь, как она разевает рот… Сейчас нужно ее сфотографировать, это будет чудесное фото для нашей коллекции! Эх, жаль, что не было времени снять страшилище целым и неповрежденным! Ну, и дракон, ну, и чудище!..

Но Сокол уже не смотрел на чудовище. Он увидел: там, где кончалась оторванная голова, где раньше она соединялась с телом, граната вырвала из скалы большой кусок. Скала треснула, развалилась надвое. Часть ее, у самого подножия, рассыпалась большими и маленькими обломками. И среди этих обломков что-то матово поблескивало, — какие-то вкрапленные камни, выпуклые и, казалось, металлические куски. Их было немало. Как будто раньше они лежали все вместе, а теперь, после взрыва, рассыпались во все стороны. Металлические куски.