Юрий Брайдер - Хозяева Острога Страница 66

Сухопарый, даже лишенный воздуха, возил его по полу минуты три, но потом как-то сразу обмяк, посинел и затих. И хотя от правильно проведенного удушающего приема ещё никто не умирал, здесь, похоже, требовались экстренные реанимационные процедуры. Нашатыря под рукой, конечно же, не было, и Темняк, недолго думая, опрокинул на сухопарого ближайший котел со жратвой.

После сеанса искусственного дыхания и пары звонких пощёчин побеждённого удалось-таки поставить на ноги. Публика быстренько слизала пролитую на пол бурду — ну совсем как коты сметану. Темняк, отдуваясь, вернулся на свое место.

Пирушка между тем продолжалась. Опять забряцали цимбалы, и лужёные глотки затянули душераздирающий варварский напев. Девицы вновь дали волю своим страстям, но это был уже не танец, а какая-то вакханалия. Некоторые плясуньи, ничего не стесняясь, даже запрыгивали в кормушки к Хозяевам, которых это, похоже, весьма веселило.

Темняк уже давно подметил, что женщины, по природе своей более склонные к поддержанию внешних приличий, избавившись вдруг от оков общественной морали, способны выделывать такие фортели, до которых не додумается даже самый отмороженный шалопут мужского пола.

Хозяйская жратва явно содержала какое-то возбуждающее вещество, потому что все отведавшие её как бы тронулись умом.

Мохнатый мальчик, имея самые дурные намерения, подбирался к девочке-дюймовочке. Сиамские близнецы ползали по полу, причём каждый тянул в свою сторону. В толпе слуг происходили мимолетные акты так называемой “заячьей любви” — на открытую демонстрацию похоти никто из людей не решался, опасаясь неминуемой расправы.

Трезвый и голодный Темняк чувствовал себя в этой обстановке как-то не совсем уютно. Он отошел в сторонку и внезапно встретился взглядом с незнакомым мужчиной — по виду тоже бойцом — пощипывающим себя правой рукой за левое ухо.

— Тебя послал Свист? — негромко осведомился он.

— Да, — соврал Темняк (а что ещё ему оставалось делать?).

— С ним что-нибудь случилось?

— Он пытался самостоятельно взобраться на верхотуру и разбился.

— Насмерть?

— Надеюсь, что нет. Перед тем как потерять сознание, он передал мне систему условных сигналов, — Темняк вновь сложил пальцы особым образом, — и попросил связаться с вами.

— С кем это — с нами? — Незнакомец подозрительно глянул на него.

— Со своими единомышленниками. С теми, кого не устраивает нынешнее положение острожан.

— Ладно, здесь не место для таких разговоров, — незнакомец беспокойно оглянулся по сторонам. — Мы найдём тебя. Впредь веди себя скромнее. Не надо привлекать лишнее внимание. Запомни, наши главные враги отнюдь не Хозяева, а люди, цели которых не совпадают с нашими.

Кивнув на прощание, незнакомец исчез в возбуждённой толпе.

А пирушка была в полном разгаре. Теперь уже веселились все — и разнузданные девки, и остервенелые мужики, и сами Хозяева, поменявшие по пять-шесть кормушек.

Отсидеться в сторонке Темняку не удалось. Неведомая сила, словно пленника на аркане, доставила его к кормушке, где блаженствовала Стервоза. Упреждая её желания, он плюхнулся в темно-красную жижу, напоминавшую томатный сок. Пойло в общем-то было вполне сносное — в меру солёное, в меру терпкое, в меру дурманящее. Вот только пить, сидя прямо в стакане, наподобие мухи-алкоголички, он как-то не привык.

Скоро душенька Темняка утешилась, как после целой бутылки водки. Заодно поплыло и сознание. Он уже и не помнил, как, покинув свою благодетельницу, вновь оказался в центре зала. А может, это именно она и послала его туда. Если имеешь призового бульдога, почему бы лишний раз не похвастаться его боевыми качествами.

Удары градом сыпались на Темняка, но он успевал отвечать на каждый, причем, как говорится, сторицей, не скупясь. Трудно было подсчитывать соперников, отправленных в нокаут, но в конце концов коварный удар в затылок доконал и его. Всё дальнейшее Темняк вспоминал уже урывками.

Вот он вприсядку пляшет с голой девкой и её пышные груди, перемазанные чем-то вроде яичного желтка, раз за разом шлёпают его по лицу.

Вот он вместе с мохнатым мальчиком и девочкой-крохотулечкой, на поверку оказавшейся не такой уж и юной, как это виделось вначале, сидит возле перевёрнутой кормушки и вылизывает засохшие остатки ядовито-зеленого пойла.

А вот в зале всё волшебным образом меняется. Затихает шум, пустые кормушки исчезают куда-то, глухой купол потолка превращается в голубое небо, а прямо из пола вырастает могучее корявое дерево, пробуждающее ассоциации с пушкинским “Анчаром”. На дерево запрыгивают двое Хозяев — две пёстрые плоские лепешки, одна из которых пылает, словно бенгальский огонь, и, соединившись, сворачиваются в плотный свиток… Но это уже, скорее всего, имело отношение к пьяному бреду…

Ночь Темняк вновь провел со Стервозой, но сейчас её холодное, как у ящерицы, тело, действовало на перебравшего Темняка самым благотворным образом. Не зря ведь некоторые выпивохи, продрав глаза, требуют себе лед или смоченное в холодной воде полотенце.

Проснулся он, судя по ощущениям, уже в середине дня и сразу застонал от боли, которая ночью почему-то не давала о себе знать. Болело абсолютно всё — разбитая рожа, натруженные мышцы, вывихнутые пальцы, отравленные неведомым дурманом потроха, а заодно и совесть. Принимать участие в таком позорище ему уже давно не случалось. Весело жилось хозяйским любимчикам, даже очень.

Его соложница (если только этот изящный эвфемизм, придуманный некогда Набоковым, был применим к чужеродной твари) уже давно уползла куда-то по своим непонятным делам. Беспокоить слуг не хотелось. Оставалось действовать, полагаясь только на свой здравый смысл.

Сунувшись к кормушке, Темняк обнаружил там что-то прохладное, кисловатое и не слишком густое.

На сей раз он лакал хозяйское пойло уже без всякой брезгливости.

Хоть и не сразу, но полегчало. Голода не ощущалось, но зато с неудержимой силой тянуло на блуд. Темняк уже решил было навестить Зурку, которая, как он полагал, под личиной недотроги скрывала влюбчивость и сладострастие, но вовремя вспомнил про обещание, данное Цвире.

Есть вещи, которыми нельзя пренебрегать ни при каких условиях. И одна из них — собственное честное слово. Если бы все придерживались этого правила, мир, несомненно, стал бы лучше. Не пришлось бы тогда везде и всюду употреблять парадоксальную формулировку: “обещал, но сделал”.

Темняк решил вздремнуть ещё немножко, но тут, как на беду, явился Цвира. Только его сейчас и не хватало!

— Хорошо вчера погуляли, — молвил он не без злорадства. — И кто же это тебя так отделал?