Артем Колчанов - Дороги Страница 66

Подойдя к дисколету, я оделся в шорты и безрукавку. Оставаться под таким солнцем неприкрытым я пока еще не рисковал.

– Ну и как тебе тут, Сереж?

– Нормально, полный порядок. Все ребята просто замечательные. Я наверно уже со всеми не просто познакомился, а подружился… Самому себе не верю, ведь это чужая планета, а ребята эти самые, что ни на есть настоящие инопланетяне, - Сережка даже хохотнул, - помнишь, как мы с тобой на Дивере придумывали инопланетян?

– Как не помнить, - улыбнулся я, - все как один они были жуткими монстрами… Как Рель?

– Еще не совсем, но уже лучше… Как у вас дела?

– Запустили госпиталь, чуть больше часа назад. После этого я почти сразу сюда отправился.

– Тут среди ребят такие обсуждения интересные по этой теме.

– И какие, например?

– Да все больше о том, следует ли Лате принимать помощь чужой планеты или не следует.

– Значит, не только правители это обсуждают… Ну и к какому мнению ребята склоняются?

Сережка улыбнулся:

– А к тому, что Земля - уже не чужая планета.

– Вот даже как. Ну что же, рад это услышать.

Встретили меня ребята дружными возгласами. На приветствия я ответил своим приветствием, и без каких бы то ни было разговоров, подключился к их работе. Пляж здесь и на самом деле был довольно сильно замусорен. Хоть большая часть этого мусора и была убрана техникой, но убрать все технике не под силу. То, что я принялся им помогать, все восприняли без малейшего удивления. Но и для меня, после объяснений Ога, это не было удивительным. Прошло наверно немногим больше часа, когда был объявлен небольшой перерыв. И ко мне сразу же подошел парень, который этот перерыв объявил:

– Капитан, можно с вами побеседовать?

– Разумеется, Ют.

– Отойдем.

Юту Ротись было лет четырнадцать-пятнадцать. От других ребят из "Белых Птиц" он отличался постоянной серьезностью, если даже не сумрачностью, да еще головным убором в виде "по-пиратски" повязанной косынки. Мы отошли в сторону от бросившихся в море ребят. И Ют, очевидно, не знал, с чего же начинать предложенный им же разговор. И в этом я решил ему помочь.

– О чем ты хотел со мной поговорить?

– Естественно о Реле, о ком же еще другом.

– Ну, например, о Сережке, он мне гораздо лучше знаком.

Тут Ют все же улыбнулся и, надо сказать, что улыбка очень сильно его изменила, а я и не ожидал, что он улыбнется, что он вообще улыбается.

– О Сереге говорить не надо. О нем я не беспокоюсь. Парень что надо, всем здесь по душе пришелся: и мальчишкам, и девчонкам, и старшим, и младшим. А вот Рель…

– Он чем-то опять провинился?

– Да нет. Я не думаю, что и в прошлый раз он чем-то провинился. Не в этом дело. Я боюсь за него. С ним может случится всякое… и, по-моему, даже не может не случиться.

– Почему ты так считаешь, Ют?

– Потому что не стоит пытаться соединить несоединимое… Вы, капитан…

– Называй меня на "ты", и по имени.

– Хорошо. Вот ты, Вик, наверно уже знаешь, чем отличаемся вы и мы, земляне и латяне. Нет, не внешне, тут все почти один к одному с несущественными поправками, а внутренне, - он дотронулся себе до лба.

– Не до конца, Ют. Хотя в этом вопросе меня уже пытались просветить… Понятия, которыми мы пользуемся, не идентичны: долг, просьба, честь, ответственность, обещание и клятва.

– И еще многое другое… У нас уже иногда говорят: "Поступить по-землянски" в противовес "по-старому". Еще во время последней войны наше правительство поступило по-землянски, поэтому мы сейчас и существуем. И еще, тогда всем стало ясно, что по-старому вести себя уже нельзя. А Рель, по крови он и латянин, и землянин… и хочет быть и тем, и тем по максимуму: более землянином, чем земляне, и более латянином, чем латяне, но это просто невозможно. Я не могу предсказать, как поведет себя Рель в той или иной ситуации, никто не может.

– А ты сам, Ют, как считаешь правильнее: по-землянски или по-старому?

– Не знаю, Вик. Я сам раньше был сторонником традиций: если слово, то нерушимое, долг неизменен, честь превыше всего, - он снова улыбнулся, но на этот раз горько, и распустил свою косынку, под которой оказался полностью бесцветный ежик волос. Да, жизнь, похоже, уже успела потрепать этого парнишку, который сейчас скрывает это. - Но если бы я следовал им и далее, то меня сейчас, скорее всего, просто не существовало бы. Нашлись люди, которые объяснили мне ваши понятия, с которыми я и согласился.

Он снова повязал косынку, а я спросил у него:

– Ты хочешь, чтобы я объяснил их Релю?

– Он и сам их прекрасно понимает, но иногда ведет себя так, как махровый поклонник старых традиций и обычаев. И этот человек на четверть землянин.

– Наполовину. Он землянин наполовину, - уточнил я.

– Даже так. Ну да не в этом дело. Может быть, вы поговорите с ним и объясните что к чему.

– Вряд ли я смогу это объяснить.

– Почему?

– Потому что я сам в этом не убежден. Я сам бы хотел быть таким человеком, чье слово нерушимо, долг неизменен, а честь превыше всего. Хотя вряд ли смогу достичь этого идеала.

Ют удивленно посмотрел на меня:

– Вы говорите, что не понимаете нас, мы говорим, что не понимаем вас. Но похожи мы наверно еще больше, чем думаем.

– Скорее всего.

Еще какое-то время мы проговорили. Я спросил у Юта, в чем заключается суть "отстойника". Он объяснил, что, мол, это специальная группа для неуживчивых, несогласных с большинством, просто индивидуалистов или же наказанных коллективом. А на вопрос о том, почему он сам находится в нем, он сказал, что: во-первых, он сам самый ярый индивидуалист, во-вторых, вряд ли кто из "птиц" более неуживчив, ну и должен же быть у "отстойника" вождь.

Мы уже возвращались обратно, когда услышали крики. К берегу бросились бегом. Я еще ничего не понял, а Ют уже кричал во все горло:

– На берег! Все на берег!!!

Только после этого я увидел в воде длинную извивающуюся тень.

– Дванта!!! Все на берег!!!

Дванта. Гигантская морская змея. Крупнейший хищник на этой планете. Все ребята, что были в воде, сейчас во все лопатки гребли к берегу. Погоди… Одна фигурка остановилась прямо на пути подводной тени. С такого расстояния не видно. Вот из воды вынырнула зубастая пасть и ударила туда, где только что был человек. Но человек увернулся и вынырнул в стороне. Хищник, не ожидавший от своей добычи такой прыти, проскочил мимо, но тут же начал разворачиваться. Все повторилось еще раз, потом еще и еще. Но человек явно слабел, а хищник наоборот приходил в ярость. После шестого раза человек отреагировал недостаточно быстро и задел бок хищника. Челюсти сомкнулись, человека больше не было на поверхности моря, а дванта заскользила обратно в океан. И только в это мгновение до меня дошло то, что произошло, кто это был.