Иван Афанасьев - Неспособный к белизне Страница 66

"Да, — подумал про себя Тхан, — эти ваши перегляды я прекрасно заметил".

— Так не поговорить ли нам о чем-нибудь отвлеченном? Я, например, тоже любитель погла. Кстати, ты знаешь такого бойца — Юрена Островитянина?

— Кто в Фитире не знает Островитянина? — достаточно спокойно ответил Тхан Альфен.

— Но ты, вероятно, знаешь его лично?

— Силою обстоятельств — да. Правда, встречался с ним лишь единожды, когда вместе с хозяином его клуба мы формировали сборную команду для поездки в Занкар. А чем тебя так привлек этот боец?

Хороший вопрос — это тот, что не имеет ответа или же заставляет ответчика стушеваться. Судя по всему, Тхан ошибся. Вопрос беседы не оборвал, даже наоборот.

— О, Юрен — необычайная личность! Его манера боя превосходит логическое понимание.

— Послушай, — приглушив голос, сказал Тхан Альфен, — в конце концов, здесь собираются ученые, а не болельщики.

— К слову пришлось, — не моргнув глазом, парировал Тагх, — и, чтобы закончить эту тему, спрошу единственное: — ты меня с ним познакомишь?

— Насколько мне известно, Юрен Островитянин в настоящее время проживает в Занкаре. Так что ничем помочь не могу. Если хочешь, обратись к Ноисце, у которого он раньше служил, но, боюсь, толку от этого не будет.

Разочарование, которое промелькнуло по лицу Тагха, мог заметить только профессионал, каковым и являлся Тхан Альфен.

Белведы распростились. Тхан, не переставая зорко наблюдать, прошел в зал, где герцог Мадирский устраивал так называемые "лекции". Как успел заметить разведчик, Тагх и его сообщник покинули дворец герцога еще до этого.

Всё это дурно пахло, иначе говоря, смердело.

И Тхан не мог постичь источника этой вони: то ли Фитир, то ли Занкар, то ли кто-то другой. Тагх назвался гауризцем. Скорее всего, это правда. Та правда, которую всегда подозреваешь во лжи. Правда, вводящая в заблуждение. Агентурную разведку Гауриза возглавляет Пандар. Неужели сведения о Юрене Островитянине просочились от него? Нет, невозможно, чтобы такой ас, как Пандар, допустил утечку сверхсекретной информации. Может, засветился сам Юрен? Тогда никакие это не гауризцы, а занкарские разведчики. Но почему они обратились именно к нему, Тхану? Если Юрена взяли в оборот, никаких разговоров издалека не было бы и в помине. Мешок на голову — и в машину с затемненными окнами. Что-то здесь не то. Неужели Пандар подозревает его в двойной игре?

Тхан Альфен не впал в панику, но был уже на пути к этому. Что предпринять? Продолжать игру, как будто бы ничего не случилось? Или бежать из Фитира, сменив и имя, и обличье? Может, именно этого от него и ждут? Только встреча с Пандаром или Юреном, а лучше с ними обоими, могла подсказать правильный ход. И обе эти встречи сейчас для него находились под запретом.

Тхан заставил себя пробыть в замке до конца вечера. Он болтал со знакомыми, слушая и не слыша их, ибо мысли его витали очень далеко.

Белвед, назвавшийся Тагхом, вместе с напарником, похожим на него, как младший брат, катили по ночной столице королевства. В салоне автомобиля, взятого напрокат, было тепло и уютно.

Оба белведа, действительно, представляли разведку Гауриза, но вовсе не агентурную сеть, подчиненную Пандару. Они представляли отдел стратегических исследований, об истинных задачах и масштабах деятельности которого в конфедерации знали считанные единицы. Кадровых сотрудников в отделе было не столь уж и много для такого крупного государства, зато множество белведов работало на разведку, зачастую даже не подозревая об этом. Едва работы в какой-либо сфере приобретали стратегическую значимость, разведывательный департамент налагал на них гриф секретности, автоматически переподчиняя себе.

Многие ученые и изобретатели мечтали попасть в штат департамента, и кое-кому это удавалось. Те из них, кто продолжал продуктивно трудиться, довольствовались "широкой известностью в узком кругу", да еще более высокими окладами и ощущением сопричастности к тайнам власти. Счастливчики, зачисленные в штат, но исчерпавшие свой потенциал, в зависимости от прошлых заслуг становились экспертами, кураторами научных и производственных учреждений, либо же просто мальчиками на побегушках. К последнему разряду как раз и относились нынешние гости Фитира.

В королевство они прибыли с несколько туманным заданием: отыскать белведов с аномальными способностями любого рода, завести знакомства и, по возможности, переманить таких уникумов в Гауриз. Такие же группы направлялись и в другие государства Белведи. Они абсолютно ничем не рисковали, а потому вели себя естественно, не привлекая в силу этого обстоятельства внимания конкурирующих спецслужб. Никаких имен им заранее не сообщили, только общую ориентировку: больше всего шансов на удачу даст общение с адептами "темной" физики.

Пара, направленная в Фитир, про Юрена Островитянина услышала впервые. Имя бойца было на слуху после его последнего выступления, когда он произвел трюк с якобы мгновенным перемещением. Юрен оказался одним из пяти королевских подданных, взятых разведчиками на заметку. Работа с ним не предвещала никаких затруднений: бойца погла можно просто пригласить на выступления, даже официально. Удача сама шла в руки: оказалось, что один из завсегдатаев собраний у герцога, некий Тхан Альфен, не только любитель непризнанной науки, но и владелец клуба погла, причем направлявшего своих бойцов вместе с Юреном Островитянином на соревнования в Занкар. И вдруг — такой облом. Можно было бы махнуть рукой: уехал, так уехал, на нем свет клином не сошелся. Но Тагх заметил мгновенное замешательство Тхана Альфена, к которому была обращена в общем-то невинная просьба. Что-то здесь было не так.

Автором масштабной операции, в которой принимали участие Тагх и его партнер, был директор разведывательного департамента. Дело в том, что в Гауризе давно проводились собственные разработки, аналогичные тем, что в Занкаре делал Кван Туум. Разница состояла в том, что занкарцы упор делали на техническое решение вопроса, а гауризцы — на решение психологического аспекта проблемы. Для Гауриза это было вполне объяснимо: именно внедрение методик воздействия на сознание превратило их нацию в безукоризненных исполнителей и надежных партнеров. Но и гауризцы, и занкарцы зашли в тупик. Так продолжалось, пока в распоряжении занкарцев не оказался Юрен Островитянин.

Внимательно изучая последнее донесение Островитянина, директор пришел к однозначному выводу: ученые двигались в правильном направлении. Дело не в совершенстве техники, хотя без нее проблемы тоже не решить, а в исполнителях. Вот и в Занкаре: полтора десятка лаборантов работают на одинаковой аппаратуре, а предсказуемых результатов добивается только один из них. Значит, что-то в нем заложено такое, чему можно научить других. Может быть, речь идет о какой-нибудь аномалии. Тот же Островитянин за свою спортивную карьеру, наверняка перенес несколько сотрясений мозга, а ведь никто не слыхал, чтобы какой-либо другой боец погла занимался физикой.