Зиновий Юрьев - Часы без лружины (сборник) Страница 66

— А почем я знаю, что ты не врешь? Бывают, говорят, случаи, когда сами эшей с ног сшибают, а потом требуют очки за помощь…

— А вы кто такой, чтобы выговаривать мне? Вот крикну сейчас стражника…

— Я тебе крикну. А ну, беги отсюда, пока я тебе все три глаза не прикрыл. Понял? Или тебе больше кулаки понятны? Ну?! — Он сжал кулаки и надвинулся грудью на противника. Тот мгновение колебался, потом отступил на шаг.

— Да вы что? — заныл тонким плаксивым голосом первый эш.

— Это что же получается, я нашел этого типа первый, наклонился над ним, жду стражника, чтобы зарегистрировать доброе дело, а у меня его хотят оттяпать!

— Я те оттяпаю, — зло буркнул высокий эш. — Ты его сам с ног сбил, по всем твоим трем глазам вижу, что ты за штучка. Беги, пока я тебя сам стражникам не сдал!

— По-омогите, — застонал лежавший эш, но спорившие даже не обратили на него внимания.

— Пятнадцать очков захотели! — взвизгнул первый эш. — Нет уж, я за свое благородство глотку всем перегрызу!

— Ты? Глотку? — засмеялся высокий. — Мозгляк! Запахло очками — и все на свете забыл, даже разум потерял. Ты мне глотку перегрызешь? Да я сначала…

— Бо-ольно, — снова застонал лежавший.

— Будет больно, — рассудительно сказал высокий, — когда за очки бог знает что готовы вытворять. Совесть совсем потеряли. Последний раз предупреждаю, вали отсюда подобру-поздорову, а то вместо очков раздерет тебя чудовище на сорок частей. Ну!

Первый эш коротко вскрикнул, наклонил голову и попытался боднуть высокого, но тот ловко увернулся, нанес короткий удар нападавшему в голову, и тот со стоном рухнул на тротуар рядом с жертвой эксперимента.

— Придавить тебя, что ли, — задумчиво пробормотал высокий. — Еще пять очков… Хотя иди потом, доказывай…

Он так погрузился в свои расчеты, что не заметил, как его противник перевернулся на спину и неожиданно ударил его ногой в живот. Высокий хакнул, качнулся, наступил на больного эша и шмякнулся на землю.

Его величество нажал кнопку, и изображение погасло.

— Каково? — горделиво посмотрел он на меня. — Вы видите, друг мой, как эши живо откликнулись на мою мудрую инициативу? Как идея добра мгновенно пустила корни? Эши готовы сражаться за право сделать добро…

— Гм, — промычал я.

Великое дело точка зрения. То, что наполняло меня брезгливым отвращением, мнилось Цурри-Эшу необыкновенно достойным начинанием. Говорить было бессмысленно, спорить глупо. И все же я не мог удержаться.

— Ваше величество, — вздохнул я, — вы не находите несколько странным, когда во имя добра совершают насилия?

— Не понимаю, друг мой Саша, — нахмурился король, — что вас так изумило? Эши отныне стремятся к добру. Что означала эта смешная драка, что мы только что видели? Искренность. Если бы этим двум эшам было безразлично, содеют ли они доброе дело, стали бы они бросаться друг на друга, как дикие тупы? Хоть вы и инопланетный мой гость и спасли мою королевскую жизнь, но вы порой кажетесь мне таким… гм… скажем, непоследовательным. Но давайте посмотрим за вторым монитором.

На экране около лежавшего эша стоял стражник в голубом плаще департамента полиции и беседовал с пожилым господином в черной шляпе гильдии коммерсантов.

— Но поймите, господин стражник, — вкрадчиво шептал коммерсант, — что вы получите, если вызовете медицинский экипаж и сдадите этого несчастного? — Он бросил быстрый взгляд на лежавшего. — Да ничего, потому что оказание помощи пострадавшим и так входит в обязанности корпуса стражников, и очки за это им не начисляются. С другой стороны, если бы можно было отнести доброе дело на мое имя, компьютер внес бы на мой счет целых пятнадцать плюсовых очков. Пят-над-цать! А жизнь коммерсанта, господин стражник, вовсе не так сладка, как думают некоторые, и никогда не знаешь, какой там баланс окажется в день страшного королевского суда. Ведь нам и завидуют, хотя совершенно зря, клянусь драконом, и клевещут на нас, охо-хо… Как еще клевещут!

— К чему вы это все? — спросил стражник. — Для чего столько слов?

— А к тому, господин стражник, что мы оба могли бы извлечь пользу из ситуации, которая не дает ни вам, ни мне ровным счетом ничего… — Коммерсант тонко улыбнулся и посмотрел на стражника всеми своими тремя глазками.

— Как это? Не пойму я, как-то вы это смутно все излагаете, — пробормотал полицейский. Лицо его изображало крайнее умственное напряжение.

— Видите ли, господин стражник, я бы с удовольствием дал вам, ну, скажем, двадцать пять кулей, если бы вы зарегистрировали, что я совершил доброе дело, найдя этого несчастного, оказав ему первую помощь и вызвав медицинский экипаж.

— Но ведь это я его нашел, — усмехнулся стражник.

— Ну конечно, вы. Иначе я бы не предлагал вам двадцать пять кулей. Понимаете? Это очень просто. Вы регистрируете мое доброе дело, а я даю вам двадцать пять кулей. Вот, смотрите, — он вынул из кармана длинные и узкие полоски королевских денег.

— Нет, — покачал головой стражник, — так не пойдет, господин коммерсант. Сначала вы даете мне деньги, а потом уж я регистрирую ваше доброе дело.

— Хи-хи-хи, — тоненько засмеялся коммерсант, — какой вы недоверчивый человек. Сразу видно, что вам мало приходится заниматься коммерцией. Торговля, господин стражник, развивает доверие. Я вам, например, вполне доверяю. Поэтому я вам дам пять кулей, вы зарегистрируете меня, и тогда получите оставшиеся двадцать.

— А если не дадите? — пожал плечами стражник. — С кого мне их потом стребовать? Не приду же я к начальнику. Так, мол, и так, я зарегистрировал доброе дело эшу, а он, неблагодарный, надул меня на двадцать кулей. Знаете, что сделал бы наш начальник?

— Н-нет, — неуверенно пробормотал коммерсант, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Он бы сказал: «Пруззи, принеси мне к вечеру пятьдесят кулей, или ты окажешься на подземной очистке». Вот что сказал бы наш начальник, господин коммерсант. А он человек принципов. Сказал — сделал!

— Может мы зря торгуемся, господин стражник, может наш так сказать, товар уже испустил дух? — Коммерсант нагнулся над лежавшим, приоткрыл ему веко, приложил ухо к груди. — Жив. Ну, хорошо, господин стражник, вы убедили меня. К тому же мне вообще неприятно торговаться над больным эшем. Вот вам десять кулей и пятнадцать вы получите после регистрации.

Стражник посмотрел на противоположную сторону улицы, где шли два эша.

— Может, я лучше предложу больного этим? — спросил стражник. — Смотрите, какие плащи, уж эти-то не станут торговаться из-за лишнего куля. Позвать?

— Экий вы, однако, упорный, — вздохнул коммерсант, — двадцать кулей сейчас, пять потом.