Аластер Рейнольдс - Звездный лед Страница 67

– Говори!

– Растет сила тяжести. Скафандр давит. Больше не могу стоять. – Послышалось кряхтение, тяжелый вздох. – Опускаюсь на колени. Сила тяжести все растет… – Голос прервался, Крэйг вдохнул с трудом, хрипя. – Дышать тяжело.

– Крэйг, похоже, это шлюз не только для атмосферы, но и для тяжести.

– Я уже понял.

– Ляг на поверхность как можно ровнее, чтобы облегчить кровоснабжение головы.

– Я пытаюсь. Не могу ровно – мешает чертов рюкзак…

– О нет! – выдохнула Светлана, вспоминая все прежние споры о том, какой скафандр надевать, жесткий или мягкий.

Конечно, мягкий скафандр – более антропоморфный, менее угрожающий на вид. Но жесткий позволил бы Крэйгу спокойно лечь на спину и сохранил бы нормальное давление внутри скафандра, невзирая на обстоятельства.

Все-таки просчитались с выбором!

– Становится все тяжелее. Давление вмяло скафандр до предела. На панели у подбородка – множество красных огоньков.

– Просто держись, держись! – взмолился Перри. – Рано или поздно…

Но Светлана услышала безнадежность в его голосе. Тяжесть уже слишком велика для человека в скафандре. Если тяжесть и давление возрастут, Шроуп постепенно лишится сознания – нарушится кровоснабжение мозга. Вскоре после этого остановится сердце.

– Постойте! – вдруг вскрикнул он. – Что-то происходит. Стекло проясняется… Я могу видеть сквозь него! Вижу по ту сторону!

Он захрипел, забулькал – жуткий звук, издаваемый умирающим в муках человеком.

– Это они! Они здесь, господи, они здесь! Они снаружи. Подходят… Камера, где камера?.. – заговорил он лихорадочно. – Должен найти ее…

– Крэйг, забудь про чертову камеру! – рявкнула Света.

– Вам нужно видеть это! Нужно видеть! Нужно видеть!

– Он отключается, – прошептал Аш Меррей.

– Крэйг, черт возьми, держись! – заорал Перри.

– Я вижу их… они странные… забавные. Большие. Больше, чем я ожидал. Они же как… – Радио захрипело шумом, потом сквозь статику пробилось подобие человеческого голоса: – Они будто фонтаны…

Затем стало тихо.

– Мы напортачили с этим скафандром, – пробормотала Света. – Все испортили. Испортили.

Меррей помог ей выбраться из скафандра:

– Не казнись так. Насколько можно оценить, его придавило сотней атмосфер.

– Аш, это домыслы!

– Оно все время поднималось – до самого конца. Да и вообще, тут дело не в давлении. Гравитация все равно достала бы его.

– Не стоило допускать его в ту «комнату», не гарантировав выхода.

Перри схватил ее грубо за локоть.

– Света, и как бы мы гарантировали выход? – свирепо спросил муж, раздосадованный тем, что не может успокоить и утешить жену. – Ты что, всерьез считаешь, будто мы хоть чем-то могли бы помешать той чертовой двери закрыться, если она уж решила закрыться?

– Может, тогда бы она и не закрылась. Может, обнаружила бы помеху и…

– Слишком много «может».

Перри взял ее за подбородок, осторожно повернул лицом к себе и заглянул в глаза:

– Крэйг понимал: легко не будет. Он пошел туда, трезво оценивая риск. Это был его единственный шанс искупить вину. Он получил желаемое. И получил то, чего желали мы: данные о нутре этой штуки. Иначе мы бы не получили их. Никак. Мы теперь должны ему. Крэйг вернулся к нам и многое для нас сделал.

– Он видел их.

Ради экспедиции к чужому кораблю в Поддырье приехал доктор Райан Эксфорд. Теперь он сидел за столом для совещаний, где стояла колба с водой, и объявил сухо, с очевидным сожалением:

– Света, вряд ли он видел так уж много.

– Извини?

– Мы знаем, что у него уже были проблемы с регулировкой тримикса. Плюс трудности с дыханием и кровообращением… – Райан повертел колбу в своих тонких, птичьих пальцах хирурга. – Галлюцинации в такой ситуации вполне обычны.

– Нет! – отрезала Светлана. – Он видел. И объявил о том ясно и четко. Они за стеклом. И приближаются.

– Света, мне очень хотелось бы верить в это. Но боюсь, видел он всего лишь галлюцинации, рожденные недостатком кислорода.

– Райан, он видел фонтаны. Какое отношение имеют фонтаны к Иисусу в конце туннеля?

– А с каких пор фонтаны имеют отношение к пришельцам? – спросил Райан спокойно.

– Но что-то же Крэйг видел! Видел и сообщил нам. Он видел их и не испугался. Его голос звучал скорее удивленно, будто зачарованный.

– Или опьяневший от кислородного голодания. – Эксфорд покачал головой. – Извини. Я не пытаюсь преуменьшить сделанное им для нас. Ступить внутрь той камеры было отчаянно храбрым поступком. Но пока мы не вернем тот скафандр – не узнаем, что же он видел на самом деле.

Из Светланы будто выдернули стержень. Не в силах выносить даже слабую гравитацию Януса, она опустилась в кресло напротив Эксфорда:

– Он же пытался направить на них камеру.

– Галлюцинации не исключают рационального отклика на себя.

Перри плюхнулся в кресло рядом с женой, держа ее за руку, массажируя пальцы. Они всегда затекали у нее после выходов наружу.

– Райан прав, – тихо сказал он. – Мы все слышали милую проповедь Крэйга перед тем, как он ступил на пандус. Шроуп чересчур возбудился еще до того, как дела обернулись скверно.

– Он видел что-то, – повторила она упрямо, но бессильно, и слова ее прозвучали неубедительно даже для нее самой.

Дениз Надис пододвинула ей питье и завернутый в фольгу ленч. Но Света покачала головой. Во рту была горечь, не хотелось ни есть, ни пить.

– Нужно подумать о дальнейших действиях, – произнес Перри, когда повисшая тишина стала гнетущей. – Если взять жесткий скафандр, доработать связь…

– От гравитации никуда не денешься, – ответил Аш Меррей, изучая Светланин шлем с дотошностью ювелира.

– Денешься, если заменить воздух насыщенной кислородом жидкостью.

Света грохнула неоткрытой колбой с напитком по столу:

– Прекратите относиться к этому, будто к чертовой инженерной проблеме! Человек умер только что! Больше никто внутрь не идет!

– Но мы не можем оставить его там! – удивленно возразил Перри, будто не веря своим ушам.

– Именно это мы и сделаем. И мне плевать три раза на всякие кретинские мачо-штучки типа «мы своих не бросаем». – Она закрыла глаза, взяла себя в руки и выговорила уже почти нормально: – Я не хочу посылать кого-либо на смерть ради того, чтобы достать труп.

– Света, нам нужен его скафандр, – сказал Перри осторожно. – Его камера все загрузила в память. Если он видел хоть что-то – а ты ведь думаешь, что он видел, – есть записи в скафандре. Вернем его и получим наше кино про первый контакт.

– Откуда мы знаем, остались ли скафандр и тело на месте гибели? Корабль гораздо больше виденной Крэйгом крошечной части. Они могли затащить его куда угодно.

– Но, Света, как мы можем сидеть сложа руки? Они убили одного из нас, – проговорила вдруг Надис.

– Мы просто сделали глупость, – ответила та. – Возможно, и инопланетяне сделали глупость. Может, они не поняли, до чего же легко мы дохнем.

– Но это еще не значит, что им это можно спустить с рук.

– И что ты предлагаешь? Внушения ради шарахнуть их ядерной боеголовкой?

– Но нельзя же сидеть и делать вид, будто ничего не случилось!

– Мы тринадцать лет ждали этого момента, – произнесла Света, стараясь подавить нахлынувшую ярость. – Ты в самом деле считаешь, что пара дней ожидания изменит хоть что-то?

– Люди Крэбтри беспокоятся. Они хотят, чтобы мы действовали.

– Да черт возьми, я им обеспечу действие! Как насчет военного положения?

Она умолкла, ужаснувшись нечаянно сказанному. Но отступать поздно. Слова вырвались – и услышаны.

– Иногда ты говоришь в точности как Белла. – Надис отвернулась.

Перед возвращением Света приклеила кусочком гекофлекса неподалеку камеру, нацелив ее на чужой корабль. Раньше все тревожились о том, чтобы не создать впечатление агрессии, вторжения в пространство, воспринимаемое чужаками как свое. Но теперь, после случившегося с Крэйгом, подобные соображения не казались важными.

Несколько часов не происходило ничего. Затем камера зарегистрировала изменение в уровне шума и послала сигнал на флекси Светланы. Та вывела изображение на весь экран, чтобы собравшиеся в куполе могли все рассмотреть. Символы на корабле, прежде неизменные, стали стремительно изменяться.

– Такого раньше не было, – заметила Светлана.

Офрия-Гомберг пока не обнаружила никаких совпадений корабельных рисунков с внесенными в базу данных символами Януса, но однозначно определила, что прежде символы на корабле оставались статичными. А теперь – нет.

– Такое ощущение, что они нервничают, переживают за случившееся, – заметила Дениз Надис. – Будто понимают, что сделали плохое, и хотят, чтобы мы знали об их сожалении.

– Или злятся, – добавил Перри. – Взъярились на нас за то, что мы послали Крэйга внутрь.

– Так или иначе, это отклик, – заключила Светлана. – То есть что-то, чего мы не имели раньше.