Фрэнк Герберт - НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений Страница 67

— Что скажете? — спросил он.

— Я не специалист по памятникам каменного века, — сказал я. — Но провалиться мне на месте, если это не экран радиолокационной станции.

Я уселся в единственное кресло перед запыленным пультом управления и принялся следить за красным пятнышком, которое ползло по экрану. Фостер встал за моей спиной.

— Мы в долгу перед старым грешником, — произнес он. — Кто бы мог подумать, что он приведет нас сюда?

— Старый грешник? — переспросил я. — Да здесь все куда современнее, чем музыкальный автомат, который выпустят в будущем году.

— Посмотрите на символы, которые нанесены на всех этих приборах, — обратил мое внимание Фостер. — Они идентичны тем, которыми написана первая часть дневника.

— Для меня все крючки выгладят одинаково, — ответил я. — Сейчас меня больше волнует экран. Насколько я понимаю, эта точка означает самолет, летящий или с очень малой скоростью или на очень приличной высоте.

— Современные самолеты могут действовать на больших высотах, — заметил Фостер.

— Но не на таких, — сказал я. — Дайте мне еще несколько минут, чтобы изучить эти шкалы…

— Здесь еще какие-то органы управления, — произнес Фостер. — Они явно предназначены для включения…

— Не трогайте их, — предупредил я, — если не хотите начать третью мировую войну.

— Я не думаю, что результаты будут настолько серьезными, — отозвался Фостер. — Весь этот комплекс явно предназначен для каких-то простых целей, не имеющих ничего общего с современными войнами. Но очень возможно, что он связан с тайной дневника… и с моим прошлым.

— Чем меньше мы знаем о нем, тем лучше, — заметил я. — Во всяком случае, если мы ничего не будем здесь трогать, то всегда сможем заявить, что заглянули сюда, прячась от дождя…

— Вы забываете об Охотниках, — сказал Фостер.

— Это, наверное, какое-то новое и очень хитрое противопехотное оружие.

— Они появились из этой шахты, Лиджен. Она вскрылась под давлением рвавшихся наружу Охотников.

— Почему они выбрали именно тот момент, когда появились мы? — заинтересовался я.

— Думаю, их что-то потревожило, — ответил Фостер. — Видимо, они почувствовали присутствие своего давнего врага.

Я развернулся в кресле и посмотрел на него:

— Я понял ход ваших мыслей. То есть, вы — их давний враг, так? Теперь давайте разберемся: это означает, что много сотен лет назад вы лично сражались с Охотниками здесь, в Стонхендже. Уничтожив целую кучу их, вы бежали, наняли какую-то ладью и пересекли Атлантику. Позже вы потеряли память и превратились в парня по фамилии Фостер. А несколько недель назад вы потеряли ее снова. Вы согласны с этим?

— Более или менее.

— Ну а сейчас мы сидим футах в двухстах под Стонхенджем, после стычки с целым полчищем светящихся вонючих бомб, и я узнаю, что в следующем году вам исполняется девятьсот лет.

— Лиджен, а помните ту запись в дневнике: "Я нашел, где обитают Охотники. Это было место, знакомое мне издавна. Там не было никакой постройки, только шахта, сооруженная людьми Двух Миров…"?

— Да, — ответил я. — Значит вам около тысячи лет.

Я взглянул на экран, вытащил из кармана клочок бумаги и быстро набросал кое-какие расчеты:

— Вот вам еще одна большая цифра: этот объект, который мы видим на экране, находится на высоте 30000 миль, плюс-минус несколько процентов.

Я отбросил карандаш, развернулся к Фостеру и озабоченно добавил:

— Во что мы влипли, Фостер? Я не хочу сказать, что меня действительно интересует ответ на этот вопрос. Но сейчас я бы предпочел оплатить свои долги перед обществом и отправиться в хорошую и чистую тюрьму…

— Успокойтесь, Лиджен, — произнес Фостер. — Что за бред!

— Хорошо, — я опять повернулся к экрану. — Вы — босс, делайте, что хотите. А желание бежать у меня чисто рефлекторное. Мне ведь даже некуда бежать. Во всяком случае рядом с вами я еще питаю сказочные надежен, что вы окажетесь не совсем чокнутым и мы как-нибудь…

Я выпрямился в кресле.

— Взгляните сюда, Фостер, — бросил я, не сводя глаз с экрана. На нем вспыхнул узор из точек… погас… вспыхнул снова. — Похоже на работу системы распознавания "свой-чужой"… А эти точки — сам сигнал распознавания. Интересно, что мы должны сделать сейчас?

Фостер молча следил за экраном.

— Не нравится мне что-то это мигание, — забеспокоился я. — Слишком уж оно бросается в глаза.

Я глянул на большую красную кнопку рядом с экраном:

— Если я нажму ее, возможно… — И не раздумывая, я ткнул в нее пальцем.

На панели управления замигала желтая лампочка, а узор из точек на экране пропал. Красное пятнышко разделилось: от него под прямым углом отошла маленькая точка.

— Я не уверен, что вам следовало это делать, — заметил Фостер.

— Да-а, для сомнений достаточно поводов, — произнес я натянутым голосом. — Похоже, я дал команду на сброс бомбы с борта корабля, висящего над нашими головами.

Нам потребовалось три часа, чтобы выбраться из туннеля. И с каждым преодоленным футом в голове возникала одна и та же фраза: вот, наверное, и все… вот, наверное, и все… вот, наверное, и все…

Я выполз из горловины туннеля и, тяжело дыша, перевернулся на спину. Рядом ощупью выбирался Фостер.

— Нам нужно выйти на шоссе, — сказал я, развязывая веревку из разорванной одежды, которая соединяла нас при подъеме. — В пабе есть телефон. Нужно сообщить властям…

Я взглянул на небо.

— Погодите! — я схватил Фостера за руку и показал вверх. — Что это?

Фостер поднял голову. В небе на наших глазах вырастала сверкающая синяя точка, превосходящая по яркости звезду.

— В итоге нам, может, и не придется ставить кого-либо в известность, — промолвил я. — Похоже, эго — наша бомба… Возвращается домой…

— Это нелогично, — возразил Фостер. — Вряд ли весь комплекс сооружался только для тот, чтобы самоликвидироваться таким сложным способом.

— Бежим! — крикнул я.

— Она приближается слишком быстро, — ответил Фостер. — Расстояние, которое мы пробежим за несколько минут, будет слишком мало по сравнению с радиусом поражения современной бомбы. Нам безопаснее укрыться здесь, около расщелины, чем оказаться на открытой местности.

— Может, снова вернуться в туннель? — предложил я.

— И оказаться похороненными заживо?

— Вы правы, лучше уж изжариться на поверхности.

Мы съежились, наблюдая, как свечение разрасталось прямо у нас над головой, становилось все ярче. Я уже мог видеть в этом свете лицо Фостера.

— Это никакая не бомба, — сказал Фостер. — Она не падает, а медленно снижается, как…