Сергей Болотников - Змеиное проклятие Страница 67

Неопределенное время он мчался в потоке таких же зверей, а потом неожиданно вылетел на поляну, которая расстилалась по берегу о Черепиховского пруда.

Здесь было еще более странно, чем раньше. Зеленоватый свет по прежнему лился незамерзающей воды, но теперь он преломлялся со снежным белым сиянием, бросал страшные блики на белую землю и сверкал временами совершенно разными цветами спектра. Эти разноцветные праздничные блики, совершенно не вязались с полоской угрюмого черного леса неподалеку и с мрачным бесснежным же валуном на котором неподвижно и смирно стоял проклятый камень.

Глядя на него Сергей ощутил как шерсть поднимется на загривке дыбом, а из пасти лезет хриплое, звериное рычание. Что то ему не нравилось в камне, а что он уже не помнил и не знал. Однако по сторонам у зверья периодически наблюдалась такая же реакция.

Звери мчались к воде. Некоторые резко останавливались на кромке, другие не успевали, их несло и они бухались в ледяную черную воду, тут же уходя с головой. Зеленые блики прыгали по оскаленным в воплях мордах, диких глазах.

Сергея самого чуть не затоптал исполинских размеров лось, что окончательно одурел от призыва и мчался вперед как танк, давя и отбрасывая случайно попавших под копыта зверей.

Серега подскочил к кромке воды и остановился в недоумении. Зов тянул в воду. Ему надо туда в ледяную темень, но его волчья натура противилась и не могла понять. И считала это лишь не слишком легким способом самоубийства.

Приезжий крутился волчком на кромке воды, бросал по сторонам диковатые взгляды, рычали пеня брызгала на злополучные валун.

Рефлексы и зов некоторое время боролись, затем нашли компромисс и Серега ударившись с размаху о землю обратился в большую серебристую рыбу. Секунда и он уже нырнул в показавшуюся совсем не холодной воду.

Он плыл вниз, он чувствовал как вода обтекает его, ощущал биение воды боковой линией и совсем не обдумывал органы чувств рыб, он плыл вниз и ему уже казалось, что так будет всегда. А влек его теперь свет, Он шел из самой глубины пруда, с его древнего дна, на котором лежит толстый слой окаменевшего ила и кости множества мертвых рыб. Там, на дне находится то, что так влечет его последние часы.

Там находится хозяин.

Черепиховский пруд был глубок, по крайней мере Сергей минут пятнадцать скользил серой тенью в глубину, миновал стайки таких же рыб, обломок чего то железного, грязные и растрепанные пучки водорослей.

А свет становился все ярче, он становился просто ослепительным, но мутная черная вода пока не давала возможность увидеть его источник. Сергей быстро плыл вниз, а гнилой мертвый свет играл на радужке его рыбьего зрачка и иногда вспыхивал на чешуях.

Вот так живущий работающий в Москве человек Сергей, оказался вдруг в самой глубине грязного пруда в образе озерного карася. Это было безумно и будь у него сознание человека, то он бы неминуемо свихнулся пытаясь осмыслить это, но видно так было и задумано в плане Змеиной напасти, что люди постепенно теряли свои человеческие качества.

Он миновал еще несколько метров вглубь и вдруг остановился. Завис, вяло перебирая плавниками на брюхе, ошеломленный открывшимся зрелищем. То есть рыбе то было все равно, но та часть человека, что еще оставалось в этой рыбьей голове, удивилась и испугалась открывшемуся зрелищу.

Свет здесь был силен, он пронизывал темные пласты воды, переливался на чешуйках приплывающих рыб, освещал на многие метры черное дно. Он лениво тек, и шел прямыми как копья лучами он струился и пронизывал и кажется ничто в пруде не могло ускользнуть он его ядовито- зеленого отсвета.

А теперь вот стало видно и то, что его издавало. Со дна пруда вздымались острые словно сделанные изо льда или хрусталя исполинские многометровые шпили. Между ними скользили переходы и пандусы, арки и анфилады огромные прозрачные массивы и маленькие башенки. Все это сплеталось в невероятно огромную и прекрасную конструкцию, от вида которой захватывало дух. Из самого нутра громадины лился тот самый зеленый свет и он преломлялся и играл в стеклянных стенах строения, он струился по шпилям и ослепительно уходил ввысь. Воды вокруг были словно пропитаны напряжением, сходным с электрическим, напряжением давящим, вызывающим слабость и страх, и уничтожавшим всякую волю.

И понял Сергей что представляют собой эти шпили из прозрачного хрусталя, в которых так и бьется ослепительная мощь. Понял где находится настоящий оплот змеиного царства.

На дне черного пруда, где до поверхности не меньше полусотни метров, в трех километрах от ближайшего селения, в черных водах на окаменевшем иле стоял ослепительный хрустальный дворец!

Да, это строение не могло быть больше ни чем. Только дворцом, подводным хрустальным чертогом источающим жгучий зеленый свет, только им. И отсюда шел зов и шли все приказы полузверям, а теперь сюда попал и Серега.

Но зов тянул, подавлял и Сергей ринулся низ, там, где в идеальной гладкой светящейся стене проступали врата. Он проскользнул в них и ощутил, что вода поддерживающая его рыбье тело исчезла.

Он упал на прозрачный пол, правым глазом видел спрессованный ил в метре под ним, видимый так, словно не было не малейшей помехи между дном и трепыхающемся на полу Сергеем. Приезжий подпрыгнул раз два, затем ударился о землю и вскочил уже некрупным волком, смог вздохнуть глубоко и нормально оглядеться.

Стены были вроде бы прозрачными как и пол, но залиты жидким, желто-зеленым светом, через который можно было с великим трудом различить воду. Тот чертог, в который попал Сергей, похоже занимал всю громаду дворца. Дальние стены угадывались с трудом, свод уходил в пустоту. И все это было гладким хрустальным и непереносимо огромным. Человеческое существо неминуемо почувствовало здесь страх. Его бы свалила с ног, такое величие, такие размеры. Но волк не подвержен агорафобии, и поэтому Сергей улегся мягко на пол и обратил свой взор на предмет неподвижно стоявший на хрустальном возвышении в центре.

Это был трон. Огромный, из тяжелого резного дерева, покрытый аляповатым золочение. Это был древний, потрескавшийся символ власти, казавшийся неуместным и грубым в пределах этого хрустального свечения. Сиденье было из протертого красного плюша, а на сидении кто то восседал.

Сергей человек тут же узнал бы его, но Сергей волк лишь преданно мог глядеть на сидящего.

На нелепом, словно украденном из Красной палаты троне гордо и неподвижно сидел Урунгул, верховный шаман всея Лемеха, главный держатель капища, а по совместительству голем поганый и главный враг.

Сидел тихо и чего то ждал. Без шлема (Тут бы Сергей обязательно ухмыльнулся, если бы был сам собой), в потертых меховых одеждах, со смуглым нерусским лицом и странным разрезом глаз. На шее светилась не слишком большая царапина, видимо давний след от Сергеева топора.