Элинор Арнасон - Кольцо мечей Страница 67

- Ну, хорошо, - согласилась старуха.

Генерал посмотрел на меня.

- Следи за тем, что я буду говорить. Если я пропущу что-либо важное или искажу происходившее, прерви меня.

Я кивнул, и он приступил к рассказу. Он великолепно владел собой поза непринужденная, но и не расслабленная, голос спокойный и ровный. Как ни хорошо я его знаю, мне не удавалось уловить хотя бы малейшей эмоции. Офицер, докладывающий начальству. Иногда он косился на меня, проверяя, не хочу ли я что-нибудь добавить, но я кивал - продолжай. Кончив, он сказал:

- Ты все время молчал, Ники. У тебя есть какие-нибудь поправки?

- Практически нет. Вы пропустили начало моего разговора с Анной вероятно, потому, что компьютер еще не просигнализировал вам, а также то, что произошло, пока вы были без сознания.

- Что-нибудь важное?

Я пожал плечами.

- Считаю это отрицательным ответом. - Он обвел взглядом своих родственниц. - У меня есть запись всего этого. Но почти все по-английски.

- Обязательно пришли копию Сей, - сказала Пер.

- Хорошо, - ответил Эттин Гварха.

Зазвонил аппарат внутренней связи. Ответила Апци. Вейхар привел Анну. Пер посмотрела на меня.

- Выйди туда и попроси ее немного подождать. Сначала мы должны разобраться с этим. Скажи, что ей нечего опасаться. Ей не причинят вреда. Я обещаю.

- Обещают женщины Эттина, - сказала Эттин Петали.

Анна была в прихожей. Я все время забываю, что Анна вовсе не атлетического сложения. Что-то в ней сбивает меня с толку, хотя мне трудно подыскать этому определение. Увлеченность? Сила характера? Несгибаемость? В любом случае, Анна обычно выглядит более внушительной, чем положено по ее телосложению.

Но только не в этот момент. В низком широком хварском кресле она казалась испуганной и маленькой. Рядом стоял Вейхар.

- Что происходит? - спросил он на языке Эйха и Ахары.

- Тебе попозже объяснит Эттин Гварха, если сочтет нужным.

Он встревожился.

- Что мне надо делать?

- Остаться здесь. Составить компанию Анне и присмотреть, чтобы она не ушла.

- Она арестована? - спросил он шокированно.

- Нет. Но первозащитник и женщины Эттина не хотят, чтобы она бродила по станции.

Он, видимо, недоумевал, но промолчал.

Анна подняла голову. У нее был оглушенный вид, словно у зверька, попавшего в луч яркого света.

- Меня послала Эттин Пер, - сказал я по-английски. - Вам нечего опасаться. Вам не причинят никакого вреда.

Вейхар вздрогнул при слове "вред". Анна не шевельнулась.

- Она хочет, чтобы вы подождали тут, пока мы не выясним некоторые другие вопросы. Поверьте, вы можете положиться на ее слово.

Анна снова никак не прореагировала.

- Не помню, упоминал ли я прозвище Гвархи? Их у него несколько, но это дружеское, его можно употреблять при нем, и при мне - "Человек, которым командуют его тетки". Он ничего не сделает вопреки женщинам Эттина.

- Вы успокаиваете меня, словно маленького ребенка.

- Это вышло случайно. Прошу прощения.

- Вы сказали, что мне ничего не угрожает. А вам?

- Не знаю. Мне ничего не обещали. Но это моя проблема, не ваша.

- Ники, - сказал Вейхар, - происходит что-то скверное. Но что?

- У меня нет времени объяснять. Пригляди за Анной. - И я ушел.

Гварха и его родственницы все еще сидели в расставленных кольцом креслах в комнате без окон и терпеливо ждали. Только бабушка не излучала спокойствия.

- Все сделано, - сказал я Пер и сел.

- Благодарю тебя. - Она сложила руки и посмотрела на сестер. - У нас не было возможности обсудить положение, но...

- Начну я, - объявила Эттин Петали громким и решительным голосом. - И я не стану обсуждать ошибки и недостатки Сандерс Никласа. Предоставляю это другим. Я начну с моего внука. - Она повернулась в кресле и бросила на него испепеляющий взгляд. - Ты поместил подслушивающие устройства в комнатах женщин. Ты сознательно втянул женщину в борьбу мужчин. Это постыдно, Гварха.

- Она не принадлежит к Людям, - сказал генерал.

- Опасный довод, - заметила Эттин Сей.

Он опустил глаза, потом обратил их на бабушку.

- А что нам делать? Как поступать с людьми, которые не умеют вести себя? Если они вообще люди.

- Позволено ли мне говорить? - спросил я.

- Да, - сказала Эттин Петали.

Я посмотрел прямо в глаза генералу.

- Вы считаете, что я личность?

- Ты меня предал.

- А чего ты ждал от Ники? - вмешалась Эттин Пер. - Что он предпочтет тебя женщине и родственнице? Ты ждал, что он будет стоять, опустив руки, когда женщине Переса будут угрожать? Мне ясно, что ты ей угрожал.

- Угрожал уже после того, когда она получила информацию от Ники, потому что он снабдил ее этой информацией. Предал он меня не потому, что ей угрожали.

Бабушка презрительно фыркнула.

- Сейчас время войны. Мужчины предлагали меры, которые угрожают жизни всех человечьих женщин и детей. И ты ждал, что он ничего не предпримет? Так кем же ты считаешь своего возлюбленного?

- Сказать тебе, как это выглядит? - спросила Эттин Сей. - Так, словно ты считаешь, что для Ники не должно существовать ничего кроме тебя.

- Нам не следовало разрешать им жить вместе, - сказала Апци. Посмотрите, к чему это привело? Что мешало Гвархе найти приятного юношу из симпатичного нам рода?

Наступило молчание. Женщины Эттина словно испытывали смущение. Я не мог решить, личное ли это мнение Апци, или она высказала вслух то, что думали они все.

Наконец молчание нарушил генерал.

- Ты задала вопрос, бабушка, и я отказался на него отвечать. Но отвечу сейчас. Ты спросила, полюбил ли я Ники из-за его глаз. Нет. И не из-за его волос. Когда я увидел его, они были цвета меди и сверкали даже в свете станционных плафонов. Если бы я увидел их в лучах солнца какой-нибудь планеты, то, наверное, ослеп бы. И не за его странную голую кожу, которая всегда вызывает во мне нежность - ту нежность, которую вызывает беспомощность ребенка. Но все это не играло никакой роли, как и прочее, что в нем чуждо нам и необычно.

Он сделал стратегическую паузу и продолжал:

- Назвать ли вам пять причин? Ведь в старинных сказаниях все пятерично. Во всяком случае было.

- Да, - сказала Эттин Петали.

- Он умен, хотя и не всегда так, как умны Люди. Он любознателен даже сейчас, когда его должны были бы укротить страх и стыд. Последите, как он прокручивает все у себя в мозгу и смотрит то на одну из вас, то на другую. Он никогда не утрачивает любопытство к тому, что происходит вокруг.

Женщины послушно поглядели на меня, а я поглядел на пол.

- Он никогда не сдается. Думаешь, он отступает, а он просто занимает новую позицию, чтобы переждать, либо найти новый способ сопротивляться или атаковать. Я видел его в комнате допросов. Если существует достойная форма рахаки, то это она. И он не хочет ненавидеть. Ему даже не нравится сердиться. Когда я пришел навестить его в тюрьме, он охотно разговаривал со мной, хотя знал, что и я участник того, чему его подвергают.