Николай Гомолкo - Шестой океан Страница 68

Где-то завывали полицейские сирены, гудели колокола. Казалось, город обезумел. Толпы людей двигались к Унион-скверу. Стоял неистовый шум. В воздух взлетали шляпы, кепи, букеты цветов. Какой-то толстяк в экстазе разбрасывал над толпой долларовые бумажки…

Высоко в небе над городом висел огромный шар, излучавший мягкий желтый свет. Вокруг него, на черном бархате неба, всплывали, растекаясь вправо и влево, огненные слова:

«Луна — народу Штатов. Покупайте акции на участки! Вы будете самыми богатыми людьми в мире. Один доллар на Земле — миллионы на Луне».

Торгашеский азарт, жажда наживы затуманили уму крупных и мелких бизнесменов. Они неистово кричали, пробиваясь вперед, падали, вставали, отрясая с коленок пыль, и снова бежали… Лица их были потны и жалки. Пронырливые, жадные глаза налились кровью…

А вокруг — над фасадами ресторанов, кинотеатров, над дверьми ночных кабаре — оторопело и лихорадочно сверкали, то подмигивая, то приплясывая, огни реклам. Из открытых окон баров и кинозалов доносились пронзительные звуки джазов.

До самого утра буйствовал огромный, потрясенный невиданной сенсацией город.

Но едва взошло солнце, вся огневая мишура, все мятущееся и яркое, словно по мановению волшебного жезла, исчезло, сникло. Небоскребы и кварталы фешенебельных дворцов теперь были похожи на обыкновенные каменные утесы, угрюмые и молчаливые.

Угас прибой огней и кричащих реклам. Но деловая азартная жизнь города только начиналась.

Первый день продажи акций на участки на Луне… Бизнесмены тряслись в горячке: скажи пожалуйста, какой небывалый подвернулся бизнес! Дворец «Король Республики» — высочайшее здание на Унион-сквере сделался похожим на огромный муравейник. Здесь разместилась главная маклерская биржа по продаже акций. На пятнадцати этажах — более трех тысяч касс. В огромных залах и фойе не видно людей — одни только шляпы и модные кепи. Под расписанным и украшенным тяжелой люстрой потолком — синеватое облако сигаретного дыма.

В конце большого зала, возле зарешеченного окна, высокий и плечистый джентльмен, стоя на сплетенных руках своих коллег, произносит речь. Слов не слышно, он энергично машет руками, горделиво встряхивая головой…

И вот на двух противоположных стенах в плетеных золотых рамах вспыхивают молочно-белые экраны.

Толпа замирает. Черные шляпы сгрудились плотнее, жмутся к стенам. На экранах появляется добродушное лицо сенатора Уолтера… Он вытирает платочком пот и, не торопясь, говорит:

— Поздравляю вас, дорогие соотечественники, с большим праздником. Сегодня мы разделим самый жирный пирог, дарованный нам самим небом. Видит Бог, мы умеем жить, мы знаем цену жизни и ее красоту. У нас существует право доллара и больше никаких прав! Луна — наша, потому что у нас доллары. Мы построим там отели, железные дороги, рестораны. Кто хочет завтра проснуться богатым, немедленно покупайте акции нашего концерна. Сегодня каждый квадратный метр Луны — доллар. Завтра за эту цену вы его уже не купите. Леди и джентльмены, мой давнишний друг Фрэнк Уэст купил все Море Дождей. Летом он приглашает вас отдохнуть в его небесном санатории. Торопитесь! Подсчитывайте доллары! К вашим услугам открываются кассы… — закончил сенатор и, обнажив плешивую голову, церемонно поклонился.

Открылись окошечки хрустальных кабин, на стенах и окнах загорелись названия участков на Луне, цифры их стоимости. Зашелестели чеки…

Необычная торговля началась…

Сенатор Уолтер, заложив руки за спину, медленно прохаживался по комнате. На диване синего плюша сидели Фрэнк Уэст и генерал Коллинг. Они густо дымили сигарами, молчали. Бритое лицо Коллинга блестело, как медь. Под рыжими жесткими бровями таращились выпуклые глаза.

Уолтер остановился, посмотрел в огромный проем окна и принялся удовлетворенно насвистывать какой-то бравурный мотив. Там, на улицах, гудела, пробиваясь к двору, толпа. Там плыло его богатство.

Какая это могучая сила — золото! Оно — властелин жизни, законодатель, источник радости и наслаждения, оно возводит города, зажигает огни, превращается в бомбы…

Золоту поклоняются, как богу. И вот, в конце концов, пришло время, когда оно хлынуло рекой в его, Уолтера, сейфы. Дрожите, люди! Теперь Уолтер — король Земли и Луны, владелец банков и биржи. Там, за океаном, есть над чем поработать. Он постарается сделать так, чтобы снова забушевала война. К дьяволу это наскучившее и набившее оскомину «мирное сосуществование»! Земля одна, и на ней должен властвовать капитал!

Сегодня сенатор стал известен всему миру. На столе — ворох телеграмм. В каждой — поздравления, приветствия, пожелания. Фрэнк Уэст и генерал Коллинг приехали, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение сенатору, Уолтеру, конечно, приятна эта любезность. Она лишний раз свидетельствует о том, какую силу и власть обрел он в Штатах за последние месяцы. Это были на редкость удачливые месяцы. Он, Уолтер, еще подумает и, возможно, выставит свою кандидатуру на ближайших президентских выборах…

— Продолговатое, изрезанное морщинами лицо сенатора сияло от торжества и возбуждения. Он не мог удержаться, чтобы, повернувшись к гостям, патетически не заявить:

— Джентльмены, вы знаете мой девиз: не успею чего-либо пожелать, как уже беру руками! Я приказал построить двадцать космических ракет. Я еще перекую, джентльмены, нашу серебристую Луну в золото. Слово чести! Пусть господь приговорит меня к вечным мукам, если я не достигну этого.

Фрэнк Уэст, хмыкнув, заставил себя улыбнуться. Ему не нравилась заносчивость сенатора. Когда-то президент атомной фирмы сам мечтал послать экспедицию на Луну, открыть там первые урановые рудники. Но Уолтер — эта старая хитрая бестия — смешал его карты. Теперь Уэсту ничего не оставалось, как терпеливо выслушивать преуспевающего босса и заискивающе улыбаться. Так сложилась ситуация: от милости сенатора в дальнейшем будут во многом зависеть дела фирмы.

— Джентльмены, позвольте пригласить вас отобедать со мной, — сказал сенатор, отходя от окна.

Генерал Коллинг поднял голову, будто просыпаясь, и, прищурив глаза, проговорил:

— А вы опередили меня, сенатор. Благодарю за гостеприимство, но я уполномочен с глазу на глаз передать вам приглашение в ресторан «Золотой метеор». Там уже ждут нас!

Уолтер, смущенный неожиданным поворотом беседы, насторожился. В словах генерала он почуял намек на какую-то таинственную могущественную силу, против которой бороться ему просто рискованно. Но гордость за себя, за свой высокий титул сенатора вызвали в нем сопротивление.